Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

Вблизи того же бивуака находилось старинное китайское кладбище, на котором сохранились каменные ворота и несколько довольно высоких (около 10 футов) каменных столбов, врытых в землю. На некоторых из этих столбов высечены грубые изображения лошадей и бурханов (идолов). У первых были отбиты сравнительно недавно ноги, а у последних головы. Сделано это было, по объяснению местных китайцев, потому, что каменные бурханы пасли по ночам на ближайших полях своих каменных лошадей. Поселяне обратились с жалобой к начальству и получили разрешение отбить ноги и головы у этих воров.

Ожидание близ деревни Б амба. Миновав большую, населенную дунганами, д. Бамба, мы вошли в ближайшие горы и здесь, верстах в четырех от названной деревни, разбили свой бивуак в ущелье на берегу р. Рако-гол – левого притока Сининской реки. Абсолютная высота нашего стойбища равнялась 8800 футам. Окрестные горы, составляющие боковой отрог южной цепи Нань-шаня и протянувшиеся отсюда к г. Донкыру, сплошь почти были покрыты невысоким лесом из березы, лозы, врассыпную ели, частью и других деревьев; по дну же ущелий, немало и по горам, растут здесь густейшие кустарные заросли, среди которых преобладают облепиха и барбарис. Однако эти леса своей красотой, да и качеством, далеко не похожи на те, которые мы встретили близ кумирни Чертынтон. Здесь, то есть в окрестностях д. Бамба, и далее к г. Донкыру, деревья сильно вырубались во время дунганской смуты местными жителями. Теперь порубка эта, как говорят, запрещена. Зверей в описываемых лесах мало. Из птиц в окрестностях нашего стойбища встречались те же виды, что и прежде, но более редких куриных (Crossoptilon auritum, Ithaginis sinensis, Tetraophasis obscurus) [ушастый фазан, фазан-сермун и фазан-кундык] здесь не было; однако фазаны P. Strauchi [Штрауха] в изобилии держались по кустарникам; возле самой д. Бамба попадались: серые цапли (Ardea cinerea var. brag.), турлушки (Turtur sp.) и китайские скворцы (Sturnus cineraceus). Только стрелять птиц вблизи жилья было почти невозможно, ибо за охотником всюду следовала густая толпа зрителей.

Впрочем, здешние дунгане, сильно угнетаемые китайцами, всюду старались выразить нам свое сочувствие. Местный дунганский начальник, человек весьма почтенный, не один раз, иногда украдкой, приезжал в наш лагерь и горько жаловался на злосчастную судьбу своих единоверцев. Симпатии этого дунганина к русским были очень велики. Китайский конвой, который все-таки следовал за нами, расположился также в д. Бамба. Здесь солдаты принялись пьянствовать и грабить жителей. Завязалась драка, в которой несколько дунган было ранено. Тогда я послал нарочного к сининскому амбаню с повторительной просьбой убрать от нас своих солдат, творящих подобные безобразия. Тем не менее конвой не убрали, и я впоследствии отделался от него лишь крайней мерой – угрозой стрелять, если грабители-солдаты не уйдут восвояси.

За деревней Бамба нам уже не предстояло более встречать культурных земледельческих местностей вплоть до оазисов Восточного Туркестана; следовательно, необходимо было обеспечить себя продовольствием на целый год. Небольшая часть этого продовольствия (чай, рис и др.) была закуплена в Синине при поездке туда нашего переводчика. Но главный запас – всего более дзамбы и муки – предстояло сделать теперь в ближайшем торговом пункте, именно в г. Донкыре. Туда и был отправлен для этой цели В. И. Роборовский с переводчиком и несколькими казаками.

В ожидании возвращения этих посланных мы занимались на бивуаке экскурсиями по окрестным горам. Несмотря на дурную погоду (по ночам снег, днем пыльная мгла), весна начала заявлять свои права; 20 марта была замечена первая дневная бабочка, и в тот же день я нашел первый цветок – генциану (Gentiana squarrosa). Вообще погода стояла холодная и до крайности сырая. Эта сырость вредно действовала на верблюдов; притом же и корм для них был плохой. Поэтому, простояв четверо суток вблизи д. Бамба, мы перекочевали верст на пятнадцать вверх по р. Рако-гол и устроились в нижнем поясе альпийской области. Здесь хотя кустарников и частью березовых деревьев росло еще много, но горы, главным образом, были покрыты прекрасными лугами. Однако специально альпийских птиц и зверей почти не было, ибо они всегда предпочитают держаться в самом верхнем поясе своей области. Внизу ее мы встретили теперь тарбаганов (Arctomys robustus), только что проснувшихся от зимней спячки. Ожили также и муравьи в своих небольших муравейниках, изредка попадавшихся по горным лугам.

На пятые сутки нашего пребывания на новой стоянке вернулись посланные из Донкыра. Там все устроилось как нельзя лучше, хотя и не обошлось без больших хлопот. Притом денег потрачено было немало, несмотря на сравнительную дешевизну местных произведений; привозные же, главным образом пекинские, товары здесь очень дороги. [657]Все закупки препровождены были в Цайдам, к князю Дзун-засаку на 34 верблюдах, нанятых у цайдамских монголов, приезжавших в Донкыр и теперь возвращавшихся обратно. С этим караваном отправился один из наших казаков и китайский переводчик из числа двух, командированных сининским амбанем для сопровождения нас по Куку-нору и Цайдаму.

Следование на Куку-нор. Как только вернулся В. И. Роборовский со своими спутниками, мы в этот же день завьючили караван и пошли далее ущельем р. Рако-гол. По мере поднятия вверх, луга все более и более заполняли собой горы; кустарники же росли лишь небольшими площадками на северных склонах ущелий; среди этих кустарников попадались в одиночку довольно крупные ели.

Верстах в тридцати от д. Бамба, на абсолютной высоте около 10 тыс. футов, ущелье р. Рако-гол оканчивается, и далее к западу раскидывается плато, составляющее как бы преддверие более обширных степей Куку-нора. Леса и кустарники исчезают окончательно; взамен них всюду отличная трава, во многих местах даже не скормленная скотом. Вместе со степью появляются свойственные здесь ей млекопитающие и птицы: антилопы Кювье (Antilope Kuvieri), куланы (Asinus kiang), всюду во множестве пищухи (Lagomys ladacensis) и земляные вьюрки (Onychospiza taczanowskii, Pyrgilauda ruficollis), а далее на Куку-норе крупные тибетские жаворонки (Melanocorypha maxima), достигающие до полутора футов в размахе крыльев самца. Кочевников на описываемом плато нигде теперь не было.

Несмотря на привольные степи, верблюды наши попортились во время почти двухмесячного пребывания на малопригодном для них корме и в особенности на сырости пройденной гористой области Гань-су. Один из этих верблюдов был уже оставлен в Бамба; теперь пришлось сразу бросить четырех усталых, да столько же имелось кандидатов на подобную участь.

Перевал наш к оз. Куку-нор лежал на перешейке между горным хребтом с восточной стороны этого озера и коротким отрогом южной ветви Нань-шаня. Абсолютная высота этого перевала равняется 11 200 футам. Как подъем, так и спуск здесь весьма пологие, даже малозаметные, ибо указанный перевал лишь на 500 футов выше уровня самого Куку-нора. Небольшой снег, быть может давно выпавший, везде лежал на северных склонах гор; в степях же Куку-нора снега вовсе не было. Само озеро, по случаю пыльной атмосферы, чуть виднелось белой полосой еще не растаявшего зимнего льда.