Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

Сделав по описываемым пескам 27 верст, мы пришли на р. Кара-муран. Она вытекает, быть может, со снеговой группы, видневшейся на гребне Русского хребта от р. Салганчи; быть может, приходит и с плато Тибета – узнать об этом мы не могли. В среднем течении описываемая речка имела, там, где мы через нее перешли, при малой воде от 3 до 4 сажен ширины и глубину от 1 до 2 футов, летом Кара-муран, как говорят, сильно прибывает, так что переправа, при весьма быстром течении, делается невозможной. Впрочем, подобное повышение воды, вероятно, случается, как и в других горных речках, лишь в известные часы дня от таяния ледников или после сильного дождя в горах.

Подобно другим, более значительным потокам Русского хребта, Кара-муран вырыл себе в наносной почве, покатой от тех же гор равнины, глубокое и широкое ложе, которое, вероятно, еще углубляется и притом перемещается, по крайней мере в среднем течении описываемой реки. Здесь нынешнее ее русло, покрытое крупными валунами и обозначенное отвесными береговыми обрывами от 10 до 25 сажен высотой, имеет около l/ 4версты ширины; тогда как расстояние между самыми верхними ярусами прежде бывших берегов достигает до полутора верст. Тот же Кара-муран пересекает «нижнюю» из Черчена в Нию дорогу и затем, как говорят, течет еще около сотни верст в сыпучих песках. Здесь по берегам описываемой реки, как равно и по другим речкам, забегающим с Русского хребта в большие пески, растут туграковые леса и густой джангал, водятся тигры, кабаны и дикие верблюды. Прямой путь из Черчена в урочище Копа лежит, как оказалось теперь по съемке да и по расспросам, прямо на Кара-муран в том месте, где мы переходили эту реку; только безводный район по этой дороге тянется с лишком на сто верст.

На Кара-муран мы пришли 1 мая, но далеко не пригоден был здесь этот день для маевки: утром стояла пыльная мгла; с полудня поднялся сильный северо-восточный ветер, который гнал песок, как поземка в наших странах метет снег зимой. Палатки, багаж, мы сами – все посыпалось песком до самой ночи; хуже всего, конечно, доставалось нашим глазам.

В следующий день пришлось сделать почти весь переход по сильно каменистой местности, где и тропинка притом была плохая. Через 9 верст от Кара-мурана перешли мы левый его приток р. Мит; затем еще через 14 верст достигли урочища Копа, которое находится в предгорье Русского хребта и славится как прииск золота. По словам туземцев, это золото было открыто здесь в начале прошлого столетия [929]и с тех пор разрабатывается то больше, то меньше. Центральное место прииска лежит на абсолютной высоте 8400 футов и состоит из нескольких десятков сложенных из булыжника саклей, в которых во время нашего прохода помещались два китайских чиновника, надзиравшие за работами, [930]аксакал [старшина, дословно белая борода], мулла, несколько торговцев и часть рабочих; остальные рабочие жили в ямах и саклях, выкопанных в лёссовых толщах. Всего в это время на описываемом прииске работало, как говорят, до 500 человек; во времена же Якуб-бека число рабочих простиралось будто бы до 4000. Большая часть прииска отдается ныне китайцами в аренду купцам-сартам, которые имеют своих рабочих; меньшая часть находится в ведении самих китайцев, и рабочие сюда назначаются принудительно из жителей соседних оазисов, главным образом за неуплату податей. Как те, так и другие рабочие получают одежду, вообще все предметы обихода по двойной и тройной цене от своих хозяев, у которых находятся в постоянной кабале. Кроме арендной платы, часть добываемого золота арендаторы обязаны доставлять за уменьшенную плату серебром в китайскую казну; остальное могут сбывать куда угодно. С правительственных разработок золото прямо поступает в ту же казну через заведующих чиновников, которые при этом воруют немилосердно. Сильно, как говорят, развито воровство и между рабочими, хотя к ним применяются самые строгие кары и даже смертная казнь. [931]Замечательно, что рабочие на описываемом прииске, да, по слухам, и на других, живут весьма мирно между собой; обыденные драки бывают здесь редко, убийств же вовсе не случается. Обусловливается такое отрадное явление мирным характером туземцев и отсутствием водки. О количестве добываемого в Копа золота узнать расспросами мы не могли – сведения получались самые разноречивые: одни говорили, что золота здесь мало, другие, наоборот, много. Последнее, мне кажется, вероятнее. Самый способ добывания золота проследить также нельзя было, ибо по нашем приходе в Копа работы, по крайней мере в ближайших к нам шахтах, были прекращены. Притом, конечно, по приказанию китайцев, местные власти следили за каждым нашим шагом и в буквальном смысле не спускали нас с своих глаз. Не желая возбуждать излишних подозрений, мы только переночевали в Копа и назавтра ранним утром пошли далее.

Ущелье р. Мольджа. Теперь нам предстояло итти довольно долго возле самого подножия Русского хребта, где местность, как уже было говорено, являет собой покатую от гор пустынную равнину, там и сям изборожденную оврагами и глубоко врезанными в почву ущельями рек. Вьючная, хорошо наезженная тропа по возможности обходит первые и поневоле пересекает последние. Путь, в особенности для верблюдов, трудный, тем более что и подножного корма всюду недостаточно.

Первый переход в 36 верст привел нас на р. Мольджа, ложе которой возле гор лежит на абсолютной высоте 7700 футов и врезано в наносную почву тройным ярусом уступов, футов на 800 или даже на тысячу глубиной. Ширина этого ущелья внизу от 130 до 200 сажен; далее по течению оно несколько расширяется, а вместе с тем понижаются и высокие берега. По расспросным сведениям, р. Мольджа вытекает из двойной снеговой группы Русского хребта, называемой Кок-муран и Сарык-кол. Пробежав от гор верст около 50, теряется в солончаках. Возможно также, что описываемая река приходит и с плато Тибета. В начале мая мы нашли ее ширину при малой воде от 5 до 6 сажен и глубину в 2–3 фута; местами русло расширяется вдвое; летом воды, конечно, гораздо больше; течение всегда очень быстрое. Дно как самой реки, так и всего ущелья усыпано крупными валунами; лишь изредка выдаются небольшие площадки, густо заросшие кустами мирикарии (Myricaria germanica var. squamosa); здесь обыкновенно пробиваются и небольшие ключи с превосходной водой. Кроме того, кое-где в описываемом ущелье растут: хармык, тамариск, лоза (Salix microstachya?) и сугак (Lycium turcomanicum), местами дырисун; врассыпную изредка попадались нам – Cynomorium coccineum, Glaux maritima, Carex sp., Oxytropis leucocyanea? Zygophyllum Rosowi, Asparagus sp., Ranunculus sp., Lactuca sp. [циноморий, млечник морской, осока, остролодка, парнолистник Розова, дикая спаржа, лютик, лактук]. Словом, это было первое за всю нынешнюю весну место, где мы собрали 14 видов цветущих растений. Однако окрестные горы, состоящие из гранита и кремнистого сланца, оказались совершенно бесплодными.