Бенгт Даниельссон - Бумеранг

Поставив фургон на свободную площадку, мы поспешили в душ и потратили много шиллингов на мыло и горячую воду. Снаружи лежал подле стены аккуратно свернутый шланг; объявление сообщало, что он предназначен для мойки машин. Мы бодро принялись смывать трехдневный слой красной пыли и пятна от кузнечиков; скоро «ведетта» засверкала, как новенькая.

Осталось только выспаться как следует, и завтра мы будем готовы для торжественного въезда в федеральную столицу.

каймленная серо-голубыми и фиолетовыми горами долина, которая открылась перед а нами в получасе езды от Ясса, была сказочно хороша. Но где же столица? Сколько мы ни всматривались, сколько ни искали, никаких признаков города… Наконец указатель возле дороги возвестил о том, что мы приехали. Показались первые дома — новенькие коттеджи, многие из них были еще не достроены. Их без всякого перехода сменили огромные, в целый квартал, здания, окруженные колоннадами в мавританском стиле. Мелькали лавки, кафе, всевозможные учреждения.

— Остановимся, спросим, как проехать в отель, — предложила Мария-Тереза.

— Зачем, доедем сначала до центра, — ответил я.

И был очень удивлен, когда за мавританскими колоннами застройка внезапно кончилась. Видимо, это было предместье города. Но куда ехать теперь? Впереди — пригорок, поросший травой и кипарисами. Налево — поле и дорога, ведущая к низенькой церкви. Справа — тоже поле и дорога, но она несколько более обнадеживала, так как упиралась в большие светлые дома. И мы повернули вправо. Пересекли временный деревянный мост, непомерно широкий для худосочного ручья, через который он был перекинут, и по великолепной аллее въехали в парк, где одиноко маячили два белых здания.

— Парк красивый, — заметил я, — но дома прескверные. Теперь спрашивается, как поскорее выбраться отсюда?

На дороге не было ни души, не нашли мы и указателей, пришлось наудачу свернуть налево. Короткая аллейка заканчивалась маленькой площадью, ее окаймляли церковь, кинотеатр, гараж и несколько лавчонок. Не сомневаясь, что путь выбран правильно, я промчался дальше между коттеджей и очутился… в поле. Куда ни глянь — поля, огороды, пашня. Поблизости от дороги мирно паслись овцы.

— Тебе не кажется, что пора все-таки кого-нибудь спросить? — терпеливо произнесла Мария-Тереза. — Вон там что-то вроде железнодорожной станции. Наверно, и люди найдутся.

Станция! Нехитрое деревянное сооружение, какие можно увидеть где-нибудь в шведской глуши. Войдя внутрь, я встретил человека, который, видимо, объединял в одном лице начальника, дежурного и кассира, и спросил, как называется станция.

— Канберра, как же еще! — Он заподозрил подвох в моем вопросе.

— Канберра! — ахнул я, обводя глазами грязный зал ожидания. — Уж не хотите ли вы сказать…

Меня перебил другой человек, который читал газету, сидя в углу на потертом чемодане.

— Он именно это хочет сказать. Здесь центральный вокзал Канберры. А точнее — единственная в городе станция. Большинство приезжих, как увидят этот сарай, тоже не верят, проводник долго уговаривает их выходить.

Я пробормотал что-то невнятное, потом спросил, где же город. Человек с газетой показал в ту сторону, откуда мы приехали, и громко рассмеялся.

— Я, конечно, видел какие-то предместья, парк, — подтвердил я, — но где центр города, отели, магазины, административные здания?

Он стонал от хохота.

— Центра нет. Канберра — семь небольших предместий без центра. Административные здания существуют только на бумаге, их, наверно, никогда не выстроят. Канберра — потерянная столица.

Потрясенные, но еще не совсем убежденные, что над нами не подшутили, мы повернули назад. После долгих поисков удалось-таки найти отель — он прятался в парке, который мы уже проезжали.

— Зачем вам отель, когда у вас есть фургон? — спросил один из постояльцев, глядя, как мы выгружаем свое имущество.

— По чести говоря, — отпарировал я, — мне не приходило в голову, что разрешается устраивать кемпинг на улицах столицы.

Он пожал плечами.

— Насчет разрешения вы, возможно, и правы. Но здесь можно совершенно спокойно ставить фургон где угодно, не боясь, что вас обнаружат. Только приметьте место хорошенько, а то еще потом не найдете дорогу обратно…

В самом начале путешествия идти на такой риск нам не хотелось, и мы поселились в отеле.

Конечно, я и не думал, что Канберра с ее тридцатью тысячами жителей окажется большим городом. Но исколесить столицу Австралии вдоль и поперек, не заметив ее, — этого я никак не ожидал. Впрочем, узнав, при каких обстоятельствах Канберра появилась на свет, я удивился, как тут вообще что-то построили. Обычно возникновение города связано с удобной гаванью, важным стратегическим положением, природными богатствами или иными, не менее существенными обстоятельствами. Канберра — плод неудачного компромисса, и обращались с ней, как с нелюбимой падчерицей.

Обеспокоенные германской экспансией в Тихом океане, особенно захватом немцами Новой Гвинеи, шесть самоуправляющихся австралийских колоний в конце девятнадцатого века поняли, что нужно объединиться в федерацию с общим правительством и вооруженными силами [4] Внешнеполитические соображения, конечно, сыграли определенную роль в объединении австралийских колоний Англии в федерацию. Однако основная причина объединения заключалась не в этом. Экономическое развитие колоний достигло уже того уровня, когда разнобой в местных каботажных законах и таможенные границы между колониями стали существенно затруднять внешнюю и внутреннюю торговлю. Административная разобщенность колоний затрудняла и иммиграцию. Кроме того, австралийская буржуазия стремилась объединить свои силы с нарастающим рабочим движением. С другой стороны, правительство метрополии надеялось, что создание единого органа управления всеми колониями Австралии облегчит проведение нужной для Англии политики и в большей мере гарантирует вложенные в Австралию английские капиталы. . Но каждая колония ревниво стояла на страже местнических интересов, никто не хотел поступаться своими правами. Лишь после десяти лет бурных дискуссий представители колоний разработали проект конституции нового государственного образования. Чтобы осуществить мечту, оставалось только добиться одобрения конституции всенародным голосованием. Но как раз накануне голосования в Новом Южном Уэльсе и в Виктории началось движение протеста против одного из параграфов проекта. Злополучный параграф, который до тех пор никого не беспокоил, предоставлял парламенту будущей федерации решать, какой город будет служить резиденцией правительства. И вот оба штата ревниво принялись настаивать, чтобы этот вопрос был решен до плебисцита, путем переговоров. Они отказывались положиться на мнение парламента, о составе которого еще ничего не было известно. Нужно ли добавлять, что жители Нового Южного Уэльса предлагали сделать столицей Сидней, самый старинный город Австралии, а уроженцы Виктории возражали, доказывая, что Мельбурн, наиболее крупный и богатый из городов, подходит гораздо лучше.