Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 4

Это сообщение Барруша служит самым веским доказательством того факта, что принц Генрих снаряжал свои экспедиции в научных целях, и отметает обвинения в его адрес, будто бы он действовал в интересах личного обогащения (см. гл. 158). Человек, который, согласно Фридерици, стремился только к «охоте за рабами», не стал бы заранее так тщательно изучать географию прибрежных районов на основе мимолетных сообщений!

После того как португальцы действительно достигли пресловутой реки, видимо, возродилась надежда добраться по ней если не до царства «священника Иоанна», то до страны золота — Мали. Ведь было известно, что легендарное Тимбукту находится на «Негритянском Ниле»!

Не совсем ясно, в каком году Лансароте открыл Сенегал — в 1445 или в 1447 г. Сообщение Азурары и Валентина Фердинанда позволяет предположить, что плавание Диниша Фернандиша к мысу Зеленому, которому посвящена следующая глава, состоялось раньше, но португальцы, плывя в открытом море параллельно берегу, не заметили Сенегала. Эту реку, «которую считали рукавом Нила, обнаружил только в следующем году Лансароте» [389] Gomez de Azurara , op. cit., p. 792. .

Такое изложение событий представляется правдоподобным, хотя оно не согласуется с приведенным в следующей главе сообщением Галвану. Согласно этому автору, Диниш Фернандиш в 1446 г. до открытия мыса Зеленого вошел в Сенегал я захватил там нескольких аборигенов.

Как бы то ни было, не приходится сомневаться в том, что Сенегал был открыт именно Лансароте.

Обобщая все изложенное выше, можно считать, что представление о реке Сенегал не было новым для XV в. Но тот факт, что эта река впадает на западе в Атлантический океан, было географическим открытием большого значения, и оно вызвало к жизни далеко идущие политические и коммерческие планы.

В связи с открытием Сенегала полезно будет напомнить, что этой вновь найденной около 1445 г. реки еще за добрых две тысячи лет до португальцев достигли античные мореходы, и она упоминается Эвтименом, Ганноном и Полибием (см. т. I, гл. 11, 12, 29). В какой-то мере прав был Маннерт, когда, рассматривая сведения географов Древнего мира об Африке, писал: «Познания древних несравненно богаче и большей частью надежнее, чем те, которыми мы располагаем. Последние только подтверждают и изредка разъясняют то, что знали в старину» [390] K. Mannert , Geographie der Griechen und Römer, Leipzig, 1825, В. 10, 2, S. 548. .

С полным основанием можно утверждать, что деятельность португальцев на западном побережье Африки только после 1480 г. приводит к заметному расширению знаний об атлантическом побережье «Черного материка», накопленных в древности.

Все это я пишу не в укор его милости Птолемею, который сообщил нам действительно верные факты о подразделении Земли на части, но в одном отношении сильно заблуждался. Он делил известный ему мир на три части, а именно: на среднюю, обитаемую, на арктическую, не обитаемую из-за холода, и на тропическую, тоже не обитаемую из-за жары. Теперь, однако, установлено, что это не так. Бесчисленны живущие на экваторе черные пароды, и до невероятной высоты поднимаются там деревья, так как именно на юге растительность достигает необычайной мощи и изобилия, хотя ее формы и чужды нам [391] Diоgо Gomes , De prima inventione Guinea (1457). См. F. Schmeller , Über Valentin Fernandez Alemao und seine Sammlung von Nachrichten über diе Entdeckungen und Besitzungen der Portugiesen, «Abhandlungen der Königlich-Bayerischen Akademie der Wissenschaften, I. Klasse», 1847, В. IV, Abt. III, S. 25 (и след.). .

В том же 1446 г. в открытиях принял участие подданный португальского короля Диниш Фернандиш из Лиссабона, добиваясь скорее славы, чем выгоды. В своем плавании он достиг реки Санага [Сенегала], устье которой находится под 15–16° с. ш., и захватил нескольких негров. Не удовлетворившись этим, Фернандиш новел судно далее и открыл под 14° Кабу-Верди [мыс Зеленый]. Здесь воздвиг он на суше деревянный крест и весьма удовлетворенный пустился в обратное плавание [392] Antonio Galvano , Tratado dos diveros e desvayrados caminhos, «Publications of the Hakluyt Society», London, 1862, v. 30, p. 71 (и след.). .

Диниш Фернандиш, состоятельный горожанин из Лиссабона, снарядил с разрешения инфанта корабль, и ему удалось превзойти всех своих предшественников — зайдя за реку Сенегал. Там он увидел несколько лодок с неграми, которые отправлялись на рыбную ловлю, и взял четырех из них в плен. При этом Фернандиш воздержался от того, чтобы пристать к берегу и захватить побольше рабов, а пошел далее, пока не открыл важный мыс, которому он присвоил название Кабу-Верди. Штормовая погода и противный ветер помешали ему обогнуть мыс и принудили возвратиться в Европу [393] Jоао de Barros , Da Asia, Venezia, 1561, Dec. I, cap. 9, p. 18. .

Для характеристики рассматриваемой здесь эпохи весьма типично, что открытие мыса Зеленого в 1446 г., имевшее исключительно важное значение, удалось сделать не одному из многочисленных «кавалеров», снаряжавшихся в экспедиции принцем Генрихом, а частному лицу. Этот лиссабонец принял участие в открытиях с разрешения принца на собственные средства и при этом «добивался скорее славы, чем выгоды». Динишу Фернандишу удалось сделать самое неожиданное из всех открытий, зайдя несколько южнее Сенегала: бесконечные пустыни и степи, которые простираются вдоль берега Африки на добрых 16°, внезапно кончились у вновь открытого мыса, который был зеленым ! Кадамосто, побывавший здесь позднее (см. гл. 180), так описал этот мыс: «Он казался совсем зеленым благодаря большим деревьям, которые сохраняют листву в течение всего года… Этот Кабу-Верди очень высок и красив, д на самой его оконечности поднимаются два холма» [394] «The voyages of Cadamosto», ed. G. R. Crone. См. «Publications of the Hakluyt Society», London, 1937, Ser. 2, v. LXXX, p. 53. .

На самом деле растительность в этом районе еще скудна, хотя она и радует глаз после бесконечно длинной и унылой прибрежной полосы. В английской лоции о мысе Зеленом говорится, что «во время дождей он покрыт чахлой растительностью» [395] «Africa-Pilot», London, 1930, part I, p. 195. .

В наши дни трудно себе представить, какую сенсацию произвел в Португалии, а вскоре затем и во всей культурной Европе тот факт, что на дальнем юге Африки была обнаружена растительность. Зародились новые надежды. Если до мыса Зеленого береговая линия Африки шла примерно на юг-юго-запад, то здесь она поворачивала сначала на юг-юго-восток, а затем даже на юго-восток. Появилась надежда, что южная оконечность Африки ужо близка, а возможно, недалек и вход в Индийский океан. Никакое другое событие того периода не вызвало столь сильной симпатии народа к «капризам» принца и не заставило его с таким горячим участием следить за дальнейшими успехами открытий. Не позорно ли, что и в этих условиях у моряков принца Генриха не нашлось мужества для полноценной разведывательной деятельности? Единственный человек, способный на большие дела, — Нунью Триштан, как мы узнаем в следующей главе, нашел трагический конец, пытаясь продвинуть открытия. Всем остальным рыцарям такие подвиги оказались не под стать. Достойно глубокого сожаления, что высокие замыслы принца и его готовность идти на любые жертвы не нашли соответствующей опоры!