Сергей Корчажкин - Тридцать лет спустя…

Группа опаздывает потому, что это их первый большой поход и вещей набрали неподъемно много. Даже в огромные станковые рюкзаки влезло чуть больше половины. Остальное привязывается и перевязывается снаружи, а время идет…

Хорошо, что у Игорька отец – мужчина опытный и к тому же – высокий милицейский чин. Он, как будто бы знал, что группа собраться вовремя не успеет. А потому подогнал к подъезду этот самый УАЗ. И вот теперь до отхода поезда меньше двадцати минут, а машина мчится к вокзалу. Но молодые нервы – крепкие и ребята беззлобно поругиваясь распределяют роли по выгрузке вещей на вокзале. Время надо экономить. И не зря эти роли распределялись! Используя боевую милицейскую раскраску и мигалку УАЗ забрался практически на перрон, когда до отхода поезда оставалось всего несколько минут.

Крайний был рюкзак Замазки. Высокий жилистый Володя Миронов, а в просторечии – Замазка и возглавил процессию. Бегом это назвать было трудно. За плечами примерно пятьдесят пять килограммов на нос у каждого и еще кое-что в руках. Больше это было похоже на разогнавшийся небольшой товарный состав. Так же опасно было пытаться остановить этот караван или, хотя бы, изменить направление движения. Студенты-физики на практике постигали понятие инерции.

Миронов семенил впереди на своих длинных ногах и, как заправский носильщик из старых фильмов голосил противным фальцетом: – Поберегись! Зашибу! –

Народ, с непривычки, шарахался, роняя детей и вещи, но дорогу освобождал исправно.

Оставалось еще метров десять до последнего вагона, когда поезд медленно тронулся. В проеме тамбура стоял проводник и с неподдельным интересом на улыбающемся лице наблюдал за событиями на перроне. Однако улыбка, вместе с проводником, мгновенно пропали из тамбура, как только Замазка показался в проеме двери. Как же своевременно проводник растворился в вагоне! Не задерживаясь в проеме, один за другим, все участники каравана начали впечатываться в тамбур. Первый, не имея физической возможности остановиться, налетел на закрытую противоположную дверь тамбура. Дверь устояла. В первого врезался и остановился второй. Во второго третий. И так до последнего седьмого, который и поместился-то в тамбуре лишь потому, что не то третий, не то четвертый, не выдержав напряжения упал вдоль стены, а следующий упал на него. Стало посвободнее и шестой с седьмым могли даже с комфортом стоять.

Казалось, что можно попытаться хоть немного прийти в себя? Не тут-то было. Замазка неожиданно вспомнил, что его должна была провожать невеста. Дело в том, что Володя Миронов планировал сразу по возвращении из похода жениться. И невеста, а заодно и отец Володи, известный профессор-физик, ожидались на вокзале. Отец-профессор, который по совместительству читал лекции всем этим туристам, обещал принести шампанское. Это шампанское они планировали выпить по кругу из старого прокопченого походного котла прямо на перроне. А нежный поцелуй влюбленных при расставании должен был скрасить Миронову месяц среди болот, злобных кровососущих насекомых и грубых товарищей по палатке. Так вот, в суматохе отъезда он не только не обнял невесту на прощание, но даже не понял: была ли она на перроне? С шампанским проще. Оно подождет. А вот невеста…?

Эта мысль настолько поразила Замазку, что он немедленно приступил к действиям. Выскользнув из лямок рюкзака и с изумлением обнаружив, что тот висит в воздухе, зажатый между телами и дверью тамбура, Миронов, продемонстрировав недюжинную гибкость, извернулся, лег на пол и пополз в сторону открытой двери. У пола было значительно больше свободного места и он быстро продвигался вперед. Оставалось не более полуметра и вот-вот можно будет выглянуть в открытую дверь тамбура, и увидеть провожающих на перроне, и послать прощальный поцелуй… Но надежда, наверное, вылетела в эту же открытую дверь, не успев осчастливить влюбленного: кто-то из замыкающих, не выдержав напряжения последних минут, вместе с рюкзаком упал на Замазку. Тот издал булькающий звук и затих. Его длинная правая рука, успевшая наполовину вырваться на свободу за пределы тамбура прощально-конвульсивно дернулась. Володя попрощался с невестой. Видела ли это невеста? Лучше бы не видела.

Поезд набирал ход. Из тамбура надо было как-то выбираться. Причем осторожно: ведь при резких движениях кто-то из замыкающих мог вывалиться в открытую дверь. А закрыть ее, пока все в тамбуре, возможности не было.

При первых же усилиях раздался подозрительный хруст. И это был не Миронов. Тот все так же лежал на полу, не подавая признаков жизни. Но лежал в стороне от хруста. Скоро стало ясно, что это гитара. Гитару нес Игорь. Аккуратно. В руках. Перед собой. Так она и осталась: между Игорем и рюкзаком впереди. Гитара была в прочном брезентовом чехле. Поэтому ничего не потерялось. Даже гриф не поломали. Правда гитара стала больше напоминать набор для растопки печи. Хорошо высушенные щепочки, почти одинакового размера. Гитару было жалко. Из семи человек – четверо играли. Это Игорь, Генка, Володя и Олег. Игорь классно играл и имел сильный голос с приятным бархатистым тембром. А романсами в его исполнении можно было зарабатывать на жизнь. Генка легко, с ходу на слух подбирал любую мелодию. Замазка с Олегом несколько проигрывали в качестве игры, но обладали неплохим слухом, громкими голосами и обширным репертуаром. В оставшейся троице Лесик и Коля не играли и не пели, но с удовольствием слушали. Серега пел и знал много песен. Правда, когда он начинал петь – остальные теряли тональность, а самые нервные забывали слова. Короче компания была музыкальная и потеря гитары не порадовала никого.

Поезд шел на восток. Время в дороге – несколько суток, вагон – общий. Общий – это когда не предполагается, что люди в дороге спят. Причем: сколько бы поезд не шел. То есть, на каждую нижнюю полку продавалось по три билета. Были и вторые полки, на которые кто первый залезет, тот и считает ее своей. Правда, были еще и третьи, под самым потолком – багажные. Так что, если умудриться залезть на багажную, то получиться по полке на нос и проблем выспаться не будет. А рюкзаки можно и на пол – горой до третьего этажа.

Но спать еще рано. Много мелких дел сделать в Москве не успели. Например, наточить топоры и пилы. Ведь сплавляться планировали на деревянных плотах. Чтобы сделать такой, надо валить серьезный лес. А для этого требуется инструмент: топоры, пилы. И хорошим острым инструментом все делается гораздо быстрее и легче.

Вытащив и разложив две двуручные пилы и два больших плотницких топора, а заодно и ножи, и занятые своими точильными делами, ребята не сразу обратили внимание на то, что соседние купе начали пустеть. Им даже в голову не пришло, что визгливые звуки напильников по металлу могут настолько не понравиться окружающим. Положение быстро исправила мужская команда проводников этого вагона, усиленная женской бригадой соседнего. Эти две представительницы прекрасного слабого пола, недвусмысленно намекая на возможность вызова наряда милиции на первой же остановке и, умеренно используя нецензурные выражения, попросили спрятать подальше инструмент. Ребята неконфликтные – согласились сразу.