Владимир Полозов - Глухово 2022. Иммерсивный гид и краеведческо-туристическая игра

В разгар общеевропейского кризиса, отягощенного русско-японской войной и волнениями 1905—1906 годов, здешние Морозовы замыслили преобразования, сулящие не только большие прибыли, но и коренное улучшение условий труда и быта рабочих. Это казалось абсурдным. В Московской губернии закрылось около 350 предприятий. Но на Глуховской мануфактуре, хозяин которой жил не в столице и не на Французской Ривьере, а рядом с фабриками и держал руку на пульсе, администрация заблаговременно увеличила расценки и квартирное пособие рабочим. Результат превзошёл ожидания. А тут ещё в 1905—1906 годах вышли послабления староверам, предоставившие им долгожданные права. Начался «золотой век» русского старообрядчества, одним из проявлений которого стала модернизация Богородско-Глуховской мануфактуры.

В начале 20 века Николай Давыдович, продолжая дело отца, заведовал коммерческой частью, Петр и Сергей Арсеньевичи – технической частью Богородско-Глуховской мануфактуры.

Начали модернизацию, подавая пример будущей Советской власти – с электрификации производства и быта, для чего использовали торф с местных болот. Когда в 1842 году Захара Морозова спросили, зачем он покупает гнилое болото, тот ответил: «У этого болота золотое дно». Как в воду глядел. В 1908 году электростанция начала давать электроэнергию. Технология торфоразработок, доведенная до образцового уровня, стабильно обеспечивала электростанцию необходимым количеством местного топлива. Когда в Первую мировую большинство предприятий поразил энергетический кризис, в Глухово его даже не заметили.

Возникли амбициозные замыслы производить «изящный товар», спрос на который превышал предложение. В Петрограде закупили оборудование прядильной фабрики англичанина Джеймса Бека, а в 1910 году и сама эта фабрика перешла под контроль Глуховской мануфактуры. В 1906 году начали строить Новоткацкую фабрику по проекту Александра Васильевича Кузнецова, ставшую одной из лучших в мире и по архитектурному проекту, и по оснащенности. Впервые было возведено не многоэтажное здание с боковым светом, а одноэтажное, с многочисленными коническими фонарями верхнего света, создававшими в помещении ровную естественную освещенность. На крыше устроили газон для отдыха рабочих. Невероятно, но это превзошло даже самые смелые фантазии четвертого сна Веры Павловны. Морозовы были не утописты, а реалисты.

Одновременно построили жильё «завтрашнего дня» – «новые дома» казарменного типа в стиле модерн. Новы они были во всех отношениях: самые высокие, красивые и благоустроенные, с самыми лучшими по тем временам бытовыми условиями. Построили родильный приют на 20 коек – один из лучших в России на тот момент. Открыли бесплатное фабричное училище, закончив которое, сын простого рабочего мог поступить в Высшее техническое училище и стать инженером. А затем, общественная деятельность богородских Морозовых вышла за рамки фабричного посёлка.

Сергей Арсеньевич Морозов возглавил Богородское общество распространения среднего образование, почетным председателем которого состоял его отец Арсений Иванович. Общество это оставило о себе память в виде двух прекрасных учебных зданий в стиле модерн: Богородской женской гимназии и Реального училища.

Вместо того, чтобы одурманивать рабочих и служащих водкой, Морозовы начали вовлекать их в занятия спортом. Благодаря построенному в Глухове в 1896 году велотреку (тогда даже в Москве его не было) началось массовое увлечение велоспортом. От английских мастеров глуховчане узнали о футболе еще в 1898 году. А в 1912 году глуховская футбольная команда стала сильнейшей в уезде.

Арсений Иванович был большим любителем и знатоком церковного пения и еще в молодые годы опубликовал литографированный «Полный круг древнего знаменного пения». Позже организовал «Морозовский хор», который первым в истории старообрядчества вышел на сцену, осуществил запись песнопений на граммофонные пластинки.

Большинство рабочих было православными, а потому компания немало средств вкладывала в храмы. Построила Троицкую церковь в Глухове, втрое расширила Тихвинскую церковь в Богородске, после чего та приобрела необычный вид, сочетающий византийскую и старинную русскую архитектуру. Арсений Иванович активно занимался возведением старообрядческих храмов в окрестных сёлах, а в 1911 году в Богородске построил Захарьинскую церковь по типу древнерусского храма. Храм назван в честь пророка Захарии и великомученицы Евдокии, в память святых деда и бабушки Арсения Ивановича – основателя Глуховской мануфактуры Захара Саввича Морозова и его жены Евдокии Мартыновны.

К началу Первой Мировой войны Богородско-Глуховская мануфактура была модернизированным, энергонезависимым и процветающим предприятием. Возникли планы постройки железной дороги, соединяющей Богородск и Глухово с Северной железной дорогой. Военные заказы обеспечивали солидную прибыль и после войны у компании были все шансы реализовать амбициозные планы. Революция помешала им осуществиться. Март 1917-го года стал роковым для мануфактуры. 2-го марта пришла весть о свержении самодержавия. 21-го марта ввели 8-часовой рабочий день, а 24 марта Арсений Иванович Морозов остановил работу Богородско-Глуховской мануфактуры, завершив 70-летний период её истории.

В самый разгар гражданской войны, 1 марта 1920 года делегация Глуховских рабочих обратилась к Ленину с просьбой помочь восстановить производство. Просьбу удовлетворили. В благодарность, рабочие решили переименовать предприятие в «Глуховский хлопчатобумажный комбинат имени Ленина», а на площади воздвигнуть монумент Ленина. В день открытия узнали о смерти Ильича. Так монумент стал первым в мире памятником Ленину.

То, что Ленин помог глуховчанам запустить фабрики не удивляет. Глуховские фабрики были самые передовые в стране, оборудование самое современное, люди обученные, запчастей не требовалось и для восстановления производства было достаточно организовать бесперебойное снабжение хлопком. С этим вполне мог справиться бывший рабочий Глуховки, ставший в большевистском правительстве Председателем Главного хлопкового комитета – Виктор Павлович Ногин. Его имя носит Богородск с 1930 года. По ходатайству Ногина, финансовое управление Главтекстиля возглавил сын бывшего фабриканта – Сергей Арсеньевич Морозов. Так что, восстановлением работы фабрик по всей стране занимался он.