Аня Архипова - Северное сияние на улице Южной

– Сходи-ка проверь.

И Вера понеслась, натягивать всё самое теплое, что предназначено для прогулок: комбинезон, свитер с пингвинами, ботинки, куртку с куклами с синими волосами, шарф, шапку. А то, что она забыла варежки, Вера вспомнила уже во время битвы за свободу.

– Это ты куда?

Мама, как медведь-шатун, вышла из полутьмы комнаты, как и обещала, в пижаме.

– Там булки с пудрой.

– А, если с пудрой, то топай.

Как вышла мама, так мама и ушла обратно, снарядив себя вишневым щербетом. Его мама обожала больше всего. Еще она, конечно, любила булки, но ела их только по праздникам. По большим праздникам. Новый год в этот список праздников входил.

Вера, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки, спустилась на первый этаж и вдруг врезалась в Юмориста.

– Вер, ну че происходит? Глазки есть? Ножками ходить умеешь? Не бегать, а ходить? – спросил он, отлепляя ее от своей куртки. – Первое января, у нормальных парней болит голова, а ты тут бегаешь.

– Привет, Юморист! – похлопала она его по руке и выбежала прочь из подъезда.

На улице тут же защипало щеки от мороза. И не успела Вера подружиться с морозом, как в нее полетел огромный, с голову главного из Богатырей, снежок. А чтобы вы понимали, главному из Богатырей было 15 лет, и голова его была размером с былинный камень.

– Нападаем!

И все Три Богатыря ринулись завоевывать живого человека. Сугроб отошел в сторону. Вера тут же нырнула под лавку и попыталась отбиться от печенегов, но их было трое, а она была одна. И да, вот сейчас она вспомнила, что забыла варежки дома. Она, конечно, могла биться и голыми руками, сгребая рыхлый снег и пуляя его в Богатырей мал мала меньше, но это оказалось плохой идеей. Руки тут же превратились в жалкое подобие сосулек, висевших на крыше дома. И Вера решила, что самым правильным решением будет бежать со всех ног. Так она и сделала.

По пути она, конечно, выбила одного противника – пятилетний Алёша рухнул на поле боя, но Илья и Добрыня, не видя преград, мчались за ней буквально по пятам. Вера слышала их тяжелое дыхание у себя за спиной. Ей удалось добежать до Булочной, ворваться в помещение и отдышаться. Богатыри в Булочную зайти побоялись. Вера смотрела на них через стекло. Что-то черное мелькнуло за их спинами, и Вера отшатнулась назад.

– Тебе чего? – спросил пышный, как пышки, Булочник.

– Булки… ха-ха-ха-ха, – пыталась отдышаться Вера, как загнанный пес. – Ха-ха-ха… есть булки с пудрой?

– Я не делаю булки с сахарной пудрой вот уже много миллионов лет, – вызывающе кисло сказал Булочник, и лицо его превратилось в дрожжевое тесто, которое так и норовило убежать из кастрюли.

– Я так и думала.

Вера даже не расстроилась, что Булочник так и не сделал за эти много миллионов лет булки с пудрой. Больше Веру расстраивала предстоящая битва. Но оставаться в Булочной не было смысла, а путь до подъезда занимал пятьдесят три широких дедовых шага. Эта информация была проверена Верой не раз.

– Ну, я погнала, – кивнула она Булочнику и вышла из булочной.

Предстояло биться до самого конца. Вера никогда не проигрывала в войне с печенегами, но чертовски боялась, что проиграет. Это был тот самый случай, когда слово «чертовски» чертовски уместно.

Вера осмотрелась по сторонам, как учил дед: направо, налево – никого не было. И тут откуда ни возьмись с козырька булочной в нее полетел огромный ком снега. Вера уклонилась, но часть кома отдало ей в руку. Вера была ранена, но не убита.

Она пробежала семь широченных дедовых шагов и замерла – ее окружили. Впереди стоял Илья, слева, у подъезда, Алёша, а позади нее бежал Добрыня. Вера метнулась метеором в сторону гаража Бубенчика, оббежала его по кругу и вернулась, пытаясь запутать следы. Но ничего не получилось. Богатыри, замыкая круг, надвигались на нее зло хихикая. Вот-вот – и они доберутся до жертвы.

Вдруг Богатыри остановились. За спиной Вера услышала грозное «р-р-р». Она медленно повернулась всем телом назад и увидела настоящего медведя. Черный пушистый медведь скалился в сторону Богатырей. Таких медведей Вера не видела никогда, да что уж, она никогда не видела никаких медведей. Только на картинках в энциклопедии и один раз в зоопарке, но это было так давно, что уже и не вспомнить когда.

– А-а-а! – закричала Вера.

– А-а-а-а! – закричали Богатыри.

Вера бросилась бежать к подъезду, не оглядываясь, только бы не догнали – ни медведь, ни Богатыри. Она бежала, падала, как Бубенчик, вставала, как Бубенчик, и снова бежала. Она даже не понимала, кто страшнее – медведь, Богатыри или кошки! Кошки стояли на ее пути прямо у входа в подъезд и фыркали в ее сторону. Всё. «Это провал», – подумала Вера. В этот момент из подъезда вышел Подкапелло в мохнатом, как ковер, пальто, за руку он вел внука. Вера пулей влетела в подъезд, огибая Подкапелло и внука, и тут же захлопнула за собой дверь.

Вера поняла, что Богатырям не выжить в этой битве с медведем. Мысленно она попрощалась со всеми тремя, переводя дыхание и держась за перила, чтобы не плюхнуться, как Димка Бубенчик с фонаря.

4

ТРИ БОГАТЫРЯ

Богатырей Вера не любила, ровно настолько, насколько не любила котов. И это касалось не только богатырей, которые жили этажом ниже, но и сказочных тоже. Вы, конечно же, спросите почему? И я отвечу! Вера верила в силу ума, а силушку богатырскую она просто-напросто боялась и смело в этом признавалась. Однако несмотря на то, что к богатырям Вера относила ровно так же, как и к кошкам, зла она им не желала. Но сейчас счет шел на часы, минуты, секунды. Вера просто пока не знала, за сколько один медведь может поглотить Трех Богатырей и вообще, помещаются ли в одном медведе целых три богатыря?

Резко щелкнул ключ в двери Изгоя. Вера обернулась. Перед ней стояла клетка с птицей, а где-то наверху ее держал большой человек. Снизу и в полутьме он напоминал деда, но деда Вера узнала бы сразу, а этого человека она видела впервые.

– Здравствуйте, – Вера сглотнула от страха.

– Здравствуйте, – кивнула в ответ птица, а следом и человек.

Изгой высунулся из-за двери и осмотрелся по сторонам.

– Здравствуйте, – кивнула Вера и Изгою.

– А, – улыбнулся Изгой и тут же спрятался за дверью.

Человек и птица открыли подъездную дверь и ушли в свет.

– До свидания, – сказал человек с птицей.

– Прощайте.

Вера знала, что этот человек больше не вернется. Только что она отправила его на верную погибель и даже не предупредила об этом.

Вера металась по площадке, не зная, как ей спасти Богатырей. Да, она не любила Богатырей так же, как и кошек, но зла-то, зла им не желала. Вера знала: выйти – значит погибнуть вместе с ними. Остаться – значит бросить их. А дед говорит, что бросать в беде даже не друга – трусость. Вера не была трусихой. Хотя… Ладно, быть трусихой она точной не хотела.