Александр Полещук - «Вокруг света» и другие истории

Левада писал, что массовая коммуникация распространяет в виде информации знания, ценности и нормы. Сейчас к этому перечню пора добавить фейки – выдуманные, непроверенные или преднамеренно сфальсифицированные сообщения. «Знания навыворот» и откровенное враньё давно поселились в СМИ. Быть может, таково одно из проявлений их нерегулируемой и неограниченной (или ограниченной лишь превратно толкуемыми юридическими нормами) свободы, под крылом которой вольготно сожительствуют правда и ложь, наука и мракобесие?

Осенью 1969 года грянуло «дело Левады». К тому времени Юрий Александрович прочитал свой курс уже трём поколениям студентов, однако скандал разразился только после выхода из печати «Лекций по социологии». Никаким подпольным диссидентством в «деле» не пахло: «Лекции» были изданы тысячным тиражом под эгидой трёх академических учреждений.

Как выяснилось позднее, в ЦК партии поступило письмо некоего ревнителя чистоты марксистско-ленинского учения, обратившего внимание на ревизионистское и антипартийное сочинение профессора Левады, сотрудника академического института и члена КПСС. И развернулись боевые действия. «Лекции» обсуждались и осуждались в Институте конкретных социальных исследований и Академии общественных наук. Черёмушкинский райком КПСС вынес коммунисту Ю. А. Леваде (к тому же он являлся секретарём партийного бюро института) строгий выговор.

Не минула чаша сия и наш факультет. Показательно, что пресловутый курс лекций рассматривался не на заседании учёного совета, а на факультетском партийном собрании. Иными словами, научному сочинению был придан характер политического выступления. Подобное случалось в отечественной истории сравнительно недавно, и среди участников нашего собрания были те, кто знал об этом не из книжек. Тот факт, что о «деле Левады» докладывал сам секретарь партийного комитета университета В. Н. Ягодкин, свидетельствовал о серьёзности ситуации. Кругом поёживались от его жёсткого, властного тона, от ортодоксальных обвинительных формулировок. Все ожидали атаку на социологическую группу и её руководителя. И она последовала.

Особенно резко прозвучало выступление доцента С. И. Жукова, обвинившего Прохорова в отступничестве от марксистско-ленинского учения о печати. Жуков был наиболее последовательным выразителем взглядов группы преподавателей, получившей прозвище «чёрные полковники» (по аналогии с бытовавшим в советской печати наименованием лидеров военной хунты, захватившей власть в Греции). Многие из наших «полковников» в 40 – 50-х годах действительно служили на руководящих должностях в военных газетах и армейских политотделах и застряли в контексте того времени.

Как водится, в ходе собрания оформились две точки зрения. Одни ораторы трактовали приглашение Левады с его лекциями и присвоение ему профессорского звания как политическую ошибку и попутно выявляли единомышленников и поклонников опального профессора в стенах факультета. Другие (в том числе Засурский и Прохоров) пытались оценить лекции с точки зрения современной науки и показать, что они не свободны от отдельных ошибочных и двусмысленных выводов, но не нацелены на свержение исторического материализма. Та и другая сторона оперировала ленинскими цитатами, причём Прохоров был очень убедителен в трактовке партийных принципов печати. Он считал недопустимым догматизм, ратовал за творческое осмысление практики современной печати и развитие теории журналистики в русле марксизма-ленинизма. Конечно, в его доводах содержался элемент лукавства, очевидный всем, но таковы были правила игры.

Большинство внимало дискуссии молча, прикидывая, чем всё это обернётся. В заранее заготовленном постановлении акценты, разумеется, были расставлены в духе доклада секретаря парткома. Проголосовали за него, кажется, единогласно, во всяком случае, не нашлось ораторов, предлагавших альтернативный вариант. Но никаких серьёзных оргвыводов в отношении сотрудников факультета не последовало. Группа Прохорова продолжила работу.

Интересно, что в начале лихих 90-х критики противоположного окраса попрекали Прохорова «компромиссами» и «уступками коммунистическим ортодоксам». Но нельзя забывать, что все тогда жили в иной реальности, и «бунт» мог запросто привести к искоренению социологии на журфаке. Возможно, во избежание конъюнктурных трактовок своего главного труда, «Введения в теорию журналистики», Евгений Павлович обошёлся в нём вообще без цитат и поклонов отечественным и западным авторитетам и просто изложил собственное понимание предмета.

Итог «дела Левады» подвёл специальной запиской в ЦК КПСС первый секретарь МГК партии В. В. Гришин. В ней сообщалось следующее: «Лекции не базируются на основополагающей теории и методологии марксистско-ленинской социологии – историческом и диалектическом материализме. В них отсутствуют классовый, партийный подходы к раскрытию явлений социальной действительности, не освещается роль классов и классовой борьбы как решающей силы развития общества, не нашли должного отражения существенные аспекты идеологической борьбы, отсутствует критика буржуазных социологических теорий. Материал курса изложен абстрактно, в отрыве от практики коммунистического строительства. Имеются незрелые, ошибочные формулировки, дающие повод для политических спекуляций. Тов. Левада Ю. А. освобождён от работы по совместительству в Московском государственном университете и лишён звания профессора».

Похоже, что именно «дело Левады» способствовало стремительному карьерному росту Ягодкина. В 1971 году он был избран секретарём Московского горкома КПСС по идеологическим вопросам, а потом и кандидатом в члены ЦК. Однако неуёмная страсть к «наведению порядка» в научных и творческих организациях окончилась через несколько лет его отставкой с высоких партийных постов.

А фамилия опального профессора, лишённого звания, но не знания, спустя много лет стала названием негосударственного института изучения общественного мнения – «Левада-центра».

На очередном собрании группы Прохоров объявил, что нам предстоит самостоятельно провести конкретное социологическое исследование районной газеты и её аудитории. Местом проведения исследования был избран Шацкий район Рязанской области. Комплексный проект охватывал все звенья процесса коммуникации: издателя, журналистов, содержание газеты, читательскую почту, аудиторию, информационные потребности и интересы читателей, их отношение к газете. Предстояло разработать программы и документы для каждой процедуры, собрать эмпирический материал при помощи анкет, опросов и контент-анализа, обработать материал машинным способом, интерпретировать полученные количественные данные и подготовить аналитическую записку или книгу. Каждый аспирант выбирает для себя тему, которая и станет темой его кандидатской диссертации.