Дмитрий Иглинский - Дэрриан 2. Смертельное лекарство

Вскоре, после того как он начал принимать хурак, его физические показатели стали расти буквально не по дням, а по часам. Стремительно развивались и другие его так же одураченные товарищи. Среди молодежи началось безумие – вскоре кто-то попробовал применять по две наклейки за день, потом по две сразу и одну на ночь.

– Какая хитрая отрава, – отметил Дэрриан.

Унитио и отец Диика когда-то были друзьями. Теперь же, употребляя хурак, успешный спортсмен стал заносчивым, называл своего друга слабаком и неудачником.

Отец Диика понимая, что все это говорит не его друг детства, а зелье, которое тот принимает, сдерживался, выслушивая обидные слова. Он по-настоящему переживал за Унитио, до последнего делал попытки вернуть его к нормальной жизни, неустанно старался подобрать слова, чтобы объяснить ему, насколько сильно тот изменился в худшую сторону – стал грубым и самовлюбленным.

– Посмотри, – говорил он Унитио, – ты перессорился со всей родней, с друзьями. Вокруг тебя теперь только твои покупатели, которые готовы тебе пятки лизать ради маленькой скидочки, а ты еще и потешаешься на ними.

– Я даю им счастье, а они поклоняются мне, – высокомерно ухмыляясь отвечал ему Унитио.

– Скажи, – опять перебил Диика Дэрриан, – а вот то, что у Унитио очень быстро прибавилась сила – это у всех так происходит?

– Не совсем: у тех, кто занимается спортом – да.

– А остальные?

– Другие сильно толстеют, у них начинает безобразно выпирать живот и по бокам свисать складками жир. Только их это не волнует – под действием хурака они видят себя красавцами, а когда оно заканчивается, думают только о том, где бы взять еще. Сейчас большинство тех, кто его употребляет, только ради этого и работают, почти половина моих ровесников даже не помышляют о том, чтобы завести семью. Детей кормить надо, а тут на себя еле хватает.

– А какие дети рождаются у хуракистов? – Дэрриан, задавая этот вопрос, предполагал не утешающий ответ.

Такой и последовал. В семьях, где хоть один из родителей принимал хурак, детишки стали рождаться слабые – их приходилось с трудом выхаживать. Некоторые, подрастая, отличались заметным слабоумием.

Ответив на вопрос о детях, Диик вернулся к рассказу об Унитио.

Через некоторое время отец Диика, к тому времени он сам уже стал отцом, стал обращать внимание на то, что Унитио как-то очень сильно стал меняться. Было такое впечатление, будто время, для него, едва ли не втрое ускорилось.

– Посмотри, – однажды сказал он своему другу, мы ровесники, а выглядишь ты на много старше.

– Это от того, что я спортсмен! – заявил тот, – Я ведь, при этом, и вдвое крупней тебя!

– Но седина в волосах! – не унимался отец Диика, – а твои морщины?! У других спортсменов, которые не принимают хурак, такого нет.

– Они неудачники! – кичился Унитио, – их организм, как и твой, не принимает силу хурака! Им не повезло. Этим несчастным суждено навсегда остаться слабаками и нищими, в то время как я богат и знаменит. Столько наград, как у меня, нет ни у кого!

Унитио на самом деле оказался удачлив – он, будучи одним из первых торговцев хураком, успел собрать для себя большую базу покупателей, к которой не позволял никому приблизиться, отстаивая свои интересы кулаками. Зарабатывая много денег, он красиво и богато одевался, питался только в дорогих заведениях хотминциносов. Жил Унитио в огромном хамане, с бассейном во дворе. Держал прислугу из нескольких ингенуитов. Возле ворот этот спортсмен лихо парковал личный роскошный автомобиль.

Повезло ему и с организмом – в то время, когда Унитио еще был крепок и силен, многие из тех, с кем он начинал, превратились в дряхлых стариков, а кое-кто уже и вовсе умер.

В тот день, когда произошло несчастье, отец Диика для того, чтобы побеседовать наедине, позвал друга прогуляться вдоль отдаленного каньона.

– Да что ты мне всю дорогу жить мешаешь! – возмутился Унитио на очередную пламенную речь друга, – Отстань уже от меня! Можешь сколько угодно влачить свое пустое существование, а мне позволь делать то, что я хочу!

Раскричавшись в сердцах, Унитио вскинул перед собой руки и, случайно, толкнул собеседника. Тот не смог удержать равновесие и с криком рухнул в пропасть.

В тот ужасный день Унитио не признался в роковой случайности – сказал, что бедолага сам оступился, а он не успел подхватить друга за руку.

Впрочем, Унитио не унес эту тайну в могилу.

Вскоре после случайного убийства друга, Унитио стал замечать, что его организм начал понемногу сдавать. Да, он еще какое-то время удерживал титул чемпиона на соревнованиях по аккуррэ, но давалось ему это все трудней. Со временем вовсе пришлось прибегать к разным ухищрениям и ужасным поступкам, чтобы еще немного продержаться, но время неумолимо приближало тот день, когда хурак преждевременно забрал некогда непобедимого чемпиона.

В итоге, к концу жизни, из мощного спортсмена, Унитио превратился в развалину с трясущимися руками и еле переставляющую ноги. Незадолго до смерти когда-то цветущий и пышущий мощью мужчина стал выглядеть даже старше, чем до сих пор живущий дед Диика. Вот тогда, чувствуя приближающуюся смерть, глядя на еще бодрых сверстников, сам ставший немощным стариком, он и решил попробовать отказаться от хурака, надеясь выгадать еще хоть несколько дней у стремительно бежащей к завершению жизни.

На деле же, стоило только один раз не наклеить отраву, на него навалилась жутчайшая депрессия. Унитио не мог найти себе места от нахлынувшей волны воспоминаний о своих бессовестных поступках, которых, как очень серьезных, так и малозначительных, за время его жизни с хураком накопилось просто безумное количество.

Была и физическая ломка, причем не такая, которую Унитио испытал наутро, впервые попробовав предложенное Энвинаром зелье. Теперь он со счету сбился, сколько дней его выворачивало наизнанку, стоило только очнуться от тяжелого забытья. Унитио преследовали болезненные галлюцинации – ему казалось, что кто-то очень сильный топчется по его телу, дробя кости, разрывая мышцы и сухожилия. На него то нападал нестерпимый жар – казалось еще немного, и кожа запылает, то бедолагу кидало в другую крайность – он покрывался ледяным потом и никак не мог согреться.

Тем не менее, спортсмен, теперь уже бывший, много лет подвергающий себя изнурительным тренировкам, умел терпеть и добиваться своего. Похудев так, что стали выпирать ребра, с кожей из светло коричневой ставшей почти черной, очередным дождливым утром, Унитио выбрался во двор. Боль в теле отступила, даже появились позывы к еде. Побыв некоторое время на улице, не в силах сдержать стоны от усталости, он вернулся в хаман и заставил себя немного поесть.