Камиль Зиганшин - Хождение к Студеному морю

Ночью тряхануло несколько раз. Жители повыскакивали было, но, обманутые царящим покоем, вместо того чтобы бежать на сопки, вернулись и легли спать. Это потом стали инструктировать: «Услышал толчки – беги в горы». Приехавшие сюда после войны с материка этого не знали.

Первыми обнаружили, что океан неожиданно стал отступать, обнажая дно, пограничники. Вода уходила все дальше и дальше, создавая иллюзию гигантского отлива. Утром отступивший было океан встал на дыбы. Громадная волна смыла не только все живое, но и постройки. В воде перемешались люди, бревна, скот, бочки, военная техника.

Вывернуло из земли даже построенные японцами железобетонные доты. Погибли все пограничники. На Парамушире вода обрушилась на казармы стрелковой дивизии, смыв в море весь личный состав.

Это был настоящий конец света. В живых остались лишь те, кто сообразил бежать в сопки. Когда волна отступила, некоторые стали спускаться в надежде найти близких, но вскоре пожалели об этом. С океана пришла вторая, еще более высокая волна. Она была такая мощная, что перекатилась через низменные участки в Охотское море.

С одного из уцелевших маяков в штаб флота ушла телеграмма о том, что они подверглись ядерному удару. Мир был на грани новой мировой войны. К счастью, все обошлось. Нам поступил приказ идти к островам на самом полном ходу и принять участие в спасении оставшихся в живых.

Помню, с каким трудом отрывали окоченевших людей, вцепившихся в плавающие бревна и прочие обломки. Поднимали их на корабли. Вливали в рот спирт, горячий чай. После укладывали, укутав одеялами.

К сожалению, без мародерства не обошлось. Поэтому было введено военное положение. Патрули, составленные из моряков и офицеров с прибывших судов, быстро навели порядок. Мародеры, грабившие в Северо-Курильске отделение Госбанка, при выходе из подвалов с пачками денежных купюр были тут же расстреляны…

Ночью Корнея преследовал один и тот же кошмар: огромный таймень возится на гальке, но как только он приближается к нему, рыбина бьет могучим хвостом, и он летит на скалистый островок, где его накрывает волна…

Вода в реке за ночь действительно поднялась так, что залила кострище.

Так они и шли, чередуя «полный вперед» с рыбалкой на приглянувшихся капитану яминах. Егор всякий раз недовольно ворчал:

– Опять комаров кормить. Так до зимы не доберемся.

На одном из поворотов в Алдан влилась шумная перламутровая речонка с необыкновенно прозрачной водой. Она километра полтора так и текла, не смешиваясь с водами Алдана.

У капитана на это место были большие планы – он заранее сбавил до минимума обороты и стал готовить снасти. В самом устье внимание всех привлекла парочка милующихся медведей. Звери были столь увлечены любовными делами, что не обращали внимания на приближение буксира.

Эта идиллическая картина так растрогала Михайлыча, что он заглушил двигатель, и судно проплыло мимо, не потревожив парочку.

– Порыбачить не дали, – добродушно проворчал он.

К Хандыге подошли после полудня. Пришвартовались к свободному причалу.

Перед путниками сразу встал вопрос – на чем плыть дальше? Михайлычу в диспетчерской сказали, что рейсов на север в этом году больше не будет.

– Мужики, на Лену вам выбираться надо – там на севера допоздна ходят. Только вопрос: как?

Вариантов было два: либо вязать плот, либо найти лодку. Решили для начала поискать лодку. Проще управлять, и скорость побольше. Обследовав берег, обнаружили затопленную и наполовину замытую песком посудину – один нос из воды торчал. Когда стали переворачивать, в ней кто-то завозился. Оказывается, ее уже обжил предприимчивый налим. (Неслучайно сибиряки эту рыбу называют поселенцем.)

Лодка была хоть и старая, но еще довольно крепкая. Посушив два дня на солнцепеке, отремонтировали, просмолили гудроном щели. Корней вытесал весла, приладил уключины – их снял с другой, валявшейся вверх дном на берегу и уже наполовину сгнившей.

При расставании капитан дал в дорогу моток лески и бесценную в дороге соль.

– Эх, ребята! Махнул бы с вами, да жене обещал, как сдам буксир, повезти на море в Сочи, – вздохнул он. – Корней Елисеевич, я все спросить хотел, да стеснялся.

Вот вы всегда нам говорили, молись и Господь поможет. Так получалось, что я несколько раз заходил в церковь помолиться об одном деле и никакого проку.

– Я уже говорил: дабы молитва подействовала, надо искренне, от всей души обращаться к Богу и время от времени с чувством повторять ее. С одного раза редко исполняется. Когда просишь со слезами, с верой в Него, Господь слышит и помогает. Ежели, походя, с небрежением, то без толку. А случается, не исполняет, дабы от беды отвести.

Разрезая слюдянисто-серую гладь, Корней сильными гребками вывел лодку на стремнину. Михайлыч провожал взглядом удаляющуюся точку до тех пор, пока она не скрылась за излучиной. Он еще долго стоял на берегу, размышляя о том, как сложится его жизнь дальше. Ведь завтра сдавать буксир и оформлять пенсию. Как бы он ни бодрился, новая жизнь пугала его.

Скорость на лодке была в разы меньше, чем на буксире. Зато в тишине, не нарушаемой рокотом двигателя, сплавщики в течение дня видели намного больше зверья. Чаще всего это были горбоносые сохатые. Спасаясь от кровососов, они обычно стояли в воде по самую шею. У некоторых лопаты рогов были такие большие, что голову животного от тяжести водило из стороны в сторону. Когда слепни облепляли и морду, они окунали ее в воду. Иные, подергивая шкурой, бродили по отмелям, пощипывая сочную траву. Самые любопытные, поглядывая на проплывавших людей, подпускали метров на тридцать. Более осторожные, завидев лодку, сразу убегали своей характерной размашистой рысью, гордо вскинув голову.

Встречались и медведи. Однажды путешественники чуть не прослезились от умиления, наблюдая, как пестун моет сеголетка. Плеснет на него водой и елозит лапой то по туловищу, то по морде.

А как-то проплывая рядом с берегом, услышали ворчание, перешедшее вскоре в частое сопение. Сквозь сито жидкого ивняка проступали бурые силуэты. Это развлекались медведь с медведицей. Заметив людей, хозяин тайги поспешил скрыться в кустах – застеснялся.

После полудня обычно устраивали чаевку – самый приятный момент в пути. Пристав к берегу, собирали выбеленный солнцем сушняк, разводили костер и заваривали из трав чай. Во время одной из таких чаевок к плеску набегавших на берег волн добавилось шлепанье лап по воде. Обернувшись, увидели выходящего из-за груды плавника округлившегося от жира мишку. Корней на всякий случай взвел курок. Услышав металлический щелчок, зверь тут же развернулся и опрометью кинулся наутек. Похоже, имел горький опыт встречи с охотниками.