Алёна Тихонова - Гексаграмма: Книга алой тайны

– Ну, и долго ты меня кругами водить собираешься?! – сердито крикнул путник в игнорировавшее сам факт его присутствия пространство.

Впереди, метрах в десяти, призывно вспыхнуло насыщенно-алое сияние. Оно исходило от расположенного в центре огромной пещеры алтаря, залитого давно запёкшейся жидкостью. Пол вокруг алтаря был испещрён многочисленными знаками и словами на языке, читать который путник боялся. Он как-то улавливал общий смысл запечатлённого текста, и этого более чем хватало, чтобы сообразить – такие речи не должны звучать вслух, никогда и нигде, а озвучивший их предаст само бытие. Они хулили жизнь, и всё чистое и светлое, что та несла в себе, отрицали всякую мораль. Записавший их, давший им власть должен был попрать всё хорошее в себе, от способности любить до сопереживания ближним.

Путник похолодел, его зрачки расширились – он понял, что к чему.

– Один из десяти алхимических запретов… Кровавые врата. Призыв демона, – прошептал он.

– А ты соображаешь, – послышалось за его спиной низкое, утробное рычание.

Молодой человек резко обернулся. Клыкастое настолько, что и саблезубый тигр позавидовал бы, шестиглазое, четырёхрукое, заросшее косматой бурой шерстью, напоминающее помесь буйвола своими рогами, обезьяну – длиной конечностей и хвостом, свинью – рылом, нечто сидело прямо посередине залы, начёсывая одну из многочисленных своих подмышек так, словно выискивало там блох.

– Тебе не больше двадцати, но я чую – ты вовсе не прост. Алхимиком ты быть не можешь, на службу берут как минимум с двадцати пяти, и никто из них не опустился бы до визита сюда… Откуда ты взялся, юный идиот?!

Проигнорировав всю эту прочувствованную тираду, медленно стаскивая с правой руки тонкую перчатку, юноша флегматично зачитал, в точности как по писаному:

– Я немало слышал о твоих злодеяниях. Именно в их результате всё на несколько километров вокруг этого поганого капища опустело. Отсюда сочатся миазмы, отравляющие болото. Ты будешь держать ответ за свои грехи перед короной и страной, и вот чем я тебя остановлю.

Он развернул к демону ладонь, показывая сложное, многосоставное, изображение чёрными, глубоко въевшимися в кожу, линиями.

– Балуешься оккультными псевдоучениями, умеющими лишь бездарно копировать нашу науку?! Да ты вдвое хуже меня! Ты оскорбляешь алхимию такими играми в неё!

– Не тебе об этом судить, – голос странника внезапно из беспечного и едва ли не панибратского вдруг стал ледяным и строгим.

– Раз уж ты так любезно сообщил мне о своём оружии – я убью тебя быстрее, чем ты сможешь его использовать! – заорал монстр.

Враг внезапно прыгнул на него – гораздо быстрее, чем обычный человек успел бы среагировать. Гость не являлся таковым, поэтому успел немного отклониться от траектории движения противника. И всё же тот сшиб его с ног и швырнул через всё помещение, заставляя врезаться в стену. Что-то противно хрустнуло – возможно, рёбра. Парень на пару секунд едва не потерял сознание. Он едва дополз до одной из колонн и, тяжело дыша, привалился к ней спиной.

– Теперь тебе некуда деваться! Я тебя сожру! – надвигаясь на него, торжествующе рычал монстр.

Однако, что-то внезапно сковало движения преступника, и тот замер с занесённой над юношей когтистой лапой.

– Что это?! – взвыл он, вытаращив глаза двумя презабавными шарами.

Вместо ответа гость храма показал ему правую ладонь, с которой исчез рисунок.

– Он пропал?!

– Ты уже должен понимать. Он сошёл на плиты пола твоего святилища и активировался сейчас, прямо под тобой. Гексаграмма всех шести противоположных друг другу, но объединившихся, чтобы судить тебя, стихий, символы двенадцатиключевых алхимических элементов, три круга силы и кольцо, опоясывающее весь рисунок, в виде змея Уробороса, олицетворяющего принцип бесконечности. Тебе не вырваться, это знак абсолютного подавления! Я хорошо подготовился к этой поездке, и нанёс алхимические татуировки на свои ладони заранее.

– Так?.. А что же тогда у тебя на второй? Ещё худшая скверна?

– Тебе это совсем ни к чему знать, ведь скоро ты исчезнешь. Но… Я слегка подстраховался, если запечатывание, вопреки моим ожиданиям, не даст необходимого результата. Я рад, что не пришлось задействовать вторую. Её вид и способ работы мне никогда не нравились, – красноволосый поморщился, очевидно вспомнив о чём-то унизительном и болезненном.

– Но кто же ты тогда такой?!

– Ричард Райен Нойес, капитан десятого подразделения королевских войск, алхимик. Тебя, вероятно, ввело в заблуждение отсутствие у меня военной формы и регалий, а также моя молодость. Ты целиком и полностью прав насчёт устава, предписывающего нижнюю планку возраста, с которого алхимиков официально регистрируют, но для меня сделали исключение. Единственное в истории.

– Если ты тоже алхимик… То однажды откроешь свои кровавые врата, – демон вдруг злорадно осклабился. – Однажды тебе не хватит дозволенного, и ты заглянешь за черту.

– Возможно. А, может быть, и нет. Это, уж прости, не твоего ума теперь дело, – лучезарно просиял своему оппоненту Ричард.

Печать закончила преобразование подаренного ей материала, и преступивший законы государства бунтовщик исчез, а вместо него на холодный каменный пол с тихим звоном упало литое серебряное кольцо.

– Интересная форма души… А ты был сильным человеком, очень жаль, – подбирая означенный предмет, прошептал едва слышно Ричард.

Демоны не были какими-то потусторонними существами. Открывая Врата Крови, алхимики распечатывали собственную душу, высвобождая все внутренние табу. Это изменяло их физические оболочки навсегда.

***

Фиолетово-зелёный бледный круг в нервическом зубчатом венце гало повис над развалинами храма, над изгрызенным тоской и подточенным болотной жижей островом. У Ричарда всегда были неважные отношения с луной, но сегодня ему особенно ярко померещилось, что у неё есть лицо. Вернее – гротескная маска, пародирующая хохочущее щекастое лицо с маленькими глазками. Ричард считал себя человеком неробкого десятка, но эта морда портила ему самочувствие, действовала на психику, заставляя шарахаться от каждого звука и тщательно избегать затемнённых участков. Он убил таившегося здесь монстра и смыл все дурные рисунки, эти чертежи измерений, куда людям соваться нельзя, и, наконец, основной – открывающий врата… Достаточно ли этого, чтобы считать покинутые всеми дебри освобождёнными? И его ли теперь это забота? Кажется, очищать местные воды и выяснять, кто из жителей сбежал восвояси, а кто – поглощён ныне сгинувшим злом, ему император не поручал. Да и не мог, поскольку то и другое лежало вне возможностей Ричарда. Ну, ничего, рано или поздно здесь, конечно, всё поправят, а ему пора домой. Может, когда деревня возродится, он её навестит, сувениров ради, теперь же здесь делать больше совершенно нечего, в столице же – все развлечения, на любой вкус. Правда, его основным развлечением будет просьба к императору выписать ещё один пропуск в запретную секцию замковой библиотеки. Алхимикам позволялось туда ходить, но – лишь тем, кто имел высшее посвящение, а его не давали новеньким, пусть те даже проявили себя, как гении. Как минимум, требовалось провести на службе лет пять. Считалось, что истинная преданность короне была необходима для сохранения стопроцентной лояльности даже после изучения грязных секретов всей правящей династии, до самых её истоков, тщательно упрятанных за семь печатей. Этот слух разболтал Ричарду один из старших алхимиков, и, несмотря на то, что Ричард считался исключительно преданным и достаточно талантливым, чтобы для него хотя бы частично сделали исключение, тот алхимик всё равно был наказан тюремным заточением. Нет, Ричард не выдавал его – просто ни один, ни второй понятия не имели о том, что все сведения из секретного отдела императорской библиотеки защищены гексаграммой слежения, мгновенно показывающей, где и кем была выдана не подлежащая разглашению информация.