Алёна Тихонова - Гексаграмма: Книга алой тайны

Тем не менее, именно в закрытой секции Ричард обучался читать лунные и звёздные знаки. Романтики видят на небесах вдохновение для своих произведений, но алхимики подмечают пути. Линии, ведущие к постижению мелких и крупных событий, а также всеобщей природы, единой для всех, от людей до демонов.

Однако, не только луна привлекла его внимание снаружи – окружающие изменения были разительны. Заброшенное святилище больше не казалось мрачным и опасным – оно стало мирным и тихим, как пустая яичная скорлупа. Поверхность же болота покрылась толстым слоем льда. Очевидно, проклятие местности прекратило своё существование полностью. Возможно, теперь-то получится населить деревню.

Глава 2

– Ну, как прошло, Ричард? Понравилось тебе?

– Не очень, Ваше Величество! Ни привлекательных девушек, ни качественной еды, ни красот природы, одно сплошное болото, да самовлюблённый слабак на закуску!

Император удручённо покачал головой.

– Ты же знаешь, что алхимиков твоего уровня в стране сейчас наперечёт, и я предпочёл бы видеть их своими союзниками, а не твоей добычей.

– Ну, простите. Я пытаюсь с ними поладить каждый раз. Они против.

– Знаю я, как ты пытаешься. Не смеши меня. Пятый за последние три месяца. Я знаю, что они непростительные еретики, но смерть, хотя и не позволит им творить зло дальше, не возместит того вреда, что они уже причинили.

Ослепительно золотое солнце беспардонно било прямо в слюдяные окна дворца, и Ричард, стоя прямо напротив них, был вынужден щуриться, чтобы иметь возможность разглядеть своего повелителя. Пурпурная тога, хрустальный венец, инкрустированный изумрудами и бериллами, платиново-светлые кудри, обрамлявшие лицо государя настоящей непокорной буйной гривой, и вечная усмешка, неповторимо сочетавшая в себе любопытство, добродушие, симпатию и сарказм. Стоя на одном колене перед этим высоким, статным мужчиной и оставаясь в положении поклона, Ричард не имел права слишком долго на него любоваться, этикет запрещал, вообще-то, даже тон, в котором он обращался к Великому. Привилегии, которыми в этом плане обладал Ричард, вызывали ревность и зависть у половины двора, где не каждому удавалось снискать даже право приватных бесед с королём. Однако, покушаться на Ричарда боялись – статус алхимика приравнивал попытки убить его к нападению на Сатану, и примерно с такими же последствиями в случае неудачи. Недаром одним словом "алхимик" пугали, и далеко не одних лишь детей.

– Следующее задание ты будешь проходить совместно с представителем семьи ди Гранель. Надеюсь, хотя бы она сможет что-то с тобой поделать.

Ишка!.. Сердце Ричарда пропустило полтора такта, кровь отхлынула от его щёк, а потом снова ударила в лицо, и он ощутил, как заливается краской. Его Величество понимающе усмехнулся, немного по-отечески, когда отпрыск надеется что-то скрыть, но ещё юн и зелен настолько, что ещё не начал бриться, куда уж там обучиться тонкому искусству пускания пыли в глаза или сокрытия своих намерений, так, чтобы верили не одни лишь дети да наиболее наивные, не знающие мира личности. Большинство алхимиков преуспевало в обеих этих областях, и за это их презирали и придворные священнослужители, и все двадцать рыцарских орденов. Алхимики, они же правительственные маги, хранители единственной законной колдовской ветки во всей стране. Разумеется, они плевать хотели и на чванливых отцов – столпов религии, и на ханжей-рыцарей. Алхимики уважали только короля, а также других алхимиков, но лишь тех, чьи познания считали не меньшими, чем их собственные… Ричард, однако, примкнул к их числу в официальном порядке относительно недавно, и понимал их не лучше, чем лесных ходоков или горных отшельников.

– Ты должен помнить, что превыше выполнения моих распоряжений нет ничего. Сам знаешь, что нужно будет сделать, если продолжить путь сможет лишь один из вас, – мягко напомнил Его Величество.

Ричард молчал.

– В прошлый раз во время командной работы, Ричард, ты занялся спасением товарищей, и это поставило под угрозу весь успех операции. Если бы вовремя не пришло подкрепление, а ваш противник не ошибся – вы бы не вернулись. Ни один из вас, даже ты, – тоном читающего лекцию математика продолжал король.

Иногда Ричарду казалось, что тот – вовсе не человек, а отыскивающее оптимальное решение государственных проблем приложение к трону. Есть итог – неважно, сколько было жертв, а беспокоит в их отношении короля только то, что затрата ресурсов, в том числе и живых, не окупится выгодами, принесёнными победой. Конечно, это, должно быть, правильный подход, они занимаются важными и нужными вещами, а горевать о каждом, павшем жертвой в процессе – верный способ впасть в безысходную тоску, истрепать себе нервы в ноль и очень дурно кончить, но… Но. Таких высот хладнокровного контроля над собой Ричард, увы, пока ещё не достиг. Он просто не смог заставить себя продолжить исполнять распоряжение короля, слыша, как они горят там, позади. Горят заживо, в пламени, созданном запретной пентаграммой, не только сжигающем плоть, но и заставляющем заново пережить все те моменты прошлого, превратились в худшие воспоминания. Ранее подобное использовалось в качестве пытки на допросах, но затем было отменено, так как преступники быстрее умирали или сходили с ума, чем признавались, рассказывали ускользнувшие от следствия подробности, выдавали сообщников либо место укрытия неправедно нажитого. Ричард бы дал на отсечение обе руки, то есть – свои профессиональные инструменты, доказывая что этот метод не может больше применяться никогда и нигде, что одно его использование навсегда обрекает если не на гибель души, поскольку в её существовании он не слишком-то был убеждён, то на утрату права зваться человеком. А король, наверно, ушёл бы дальше. Ричард даже задумываться не хотел, сколь многих необходимо утратить до такой полной атрофации любых привязанностей. И ему было почти страшно размышлять на тему того, любил ли когда-нибудь король, и, если да – то что произошло.

– Так что же за поручение Вы хотите нам дать? – тем не менее, смиренно поинтересовался Ричард.

***

Центральный двор королевского замка представлял собой правильный десятигранник, имевший в каждом углу по колонне, изображавшей одного из богов или богинь, почитаемых далёкими предками нынешнего населения страны. Сейчас даже имена были забыты, и оставалось лишь гадать, кто такая птицеподобная женщина, имевшая птичьи лапы вместо ног, совмещающая руки с крыльями, прикрытая лишь кусочками ткани поверх полных грудей и вокруг чресел… А мужчина, чьи длинные пышные волосы превращались в воду, в которой плескались маленькие рыбки – их очертания скульптор замечательно передал… Или девочка без головы – впервые увидев её, Ричард решил было, что изваяние сломано, однако, судя по тому, как было оформлено завершение шеи, так оно и предполагалось автором. Её единственный глаз был стоял вертикально, имел дырочку-точку вместо зрачка, и располагался между ключицами… Ричард слышал легенды, будто бы каждое из этих созданий было изгнано в этот мир из каких-то других, но этого никто не доказал, никакая известная магия не давала возможности странствовать между разными реальностями… Также некоторые утверждали, что алхимия существовала тоже благодаря им, безымянным чужакам. Мол, именно они в незапамятные времена рассказали о наделённых особой силой знаках и словах. Ричард не знал, благо это или проклятие, хотя, казалось, обязан был чувствовать гордость и благодарность за то, что умеет управляться с ними. Алхимия полнилась секретами, и не все они являлись добрыми. Он слышал о чудовищных экспериментах по наделению мёртвых тел способностью двигаться, издавать звуки и выполнять простейшую работу, по объединению нескольких существ в единое целое – результаты таких опытов обычно вели себя настолько бешено, что их приходилось немедленно убивать. Однажды он нашёл у еретика в подвале гигантский куб, похожий на колышущееся чёрное желе, и, когда тот разрезали, вместе с вязкой, кисло пахнувшей слизью оттуда вывалились ещё живые люди, истощённые до такой степени, что почти никого из них не удалось спасти.