Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой )

Разумеется, Айртона тоже одели по-зимнему. Сайрес Смит предложил ему с наступлением холодов переселиться в Гранитный дворец, где было гораздо уютнее, чем в корале, и Айртон обещал перебраться, как только закончит все работы. Он сдержал слово и переселился в середине апреля. С той поры Айртон стал жить вместе со всеми колонистами; он был услужлив, держался скромно, но вид у него был печальный, и он никогда не принимал участия в развлечениях товарищей.

Почти всю зиму — третью зиму на острове Линкольна — колонисты не выходили из дома. Бушевали бури, свирепствовали ужасающие ураганы, утёсы содрогались под натиском ветра. Огромные волны, казалось, вот-вот зальют остров: корабль, случайно бросивший якорь у берега, непременно разбился бы о скалы. Дважды во время шторма река Благодарения разливалась и грозила снести мосты и мостики. Колонистам даже пришлось укрепить мосты, наведённые на побережье и исчезавшие под водой всякий раз, когда волны били о берег.

Разумеется, вихри с дождём и снегом, напоминавшие смерч, натворили немало бед на плато Кругозора. Особенно досталось мельнице и птичнику. Колонистам то и дело приходилось спешно чинить повреждения, спасая от гибели пернатых.

Нередко в те дни, когда разыгрывалась непогода, ягуары, бродившие парами, и стаи обезьян, подгоняемые голодом, подходили к плато; самым ловким и смелым ничего не стоило перебраться через ручей, тем более скованный льдом. Колонисты опасались, как бы от хищников не досталось огородам, полям и домашним животным, и всегда были начеку: нередко приходилось выстрелами из ружья отгонять непрошеных гостей. Конечно помимо этих забот у зимовщиков всегда находилось множество всяких дел, ибо они непрестанно занимались благоустройством своего жилища.

Иногда, даже в эти холодные дни, они отправлялись поохотиться на Утиное болото. Гедеон Спилет и Герберт с помощью Юпа и Топа поднимали целые тучи уток, куликов, чирков, чибисов и шилохвостей и били их без промаха. Добраться до этих мест, изобилующих дичью, было нетрудно — либо по дороге, ведущей к порту Воздушного шара через реку Благодарения, либо обогнув мыс Находки; словом, охотники удалялись от дома на две-три мили, не больше.

Так миновали четыре самых суровых зимних месяца — июнь, июль, август и сентябрь. Вообще же обитатели Гранитного дворца не очень страдали от непогоды, так же как и обитатели кораля, который стоял не на таком открытом месте, как Гранитный дворец, и был с одной стороны защищён горой Франклина, а с других — лесами и высоким скалистым берегом; разбиваясь об эти преграды, шквалы теряли свою сокрушительную силу. Поэтому бури принесли коралю совсем незначительный урон, и деятельный, умелый Айртон всё быстро исправил, прожив там несколько дней во второй половине октября.

Никаких таинственных происшествий зимой на острове не случилось. Ничего загадочного не произошло, хотя Пенкроф и Наб готовы были видеть нечто таинственное в каждом пустяке. Топ и Юп больше не вертелись вокруг колодца и вели себя спокойно. Цепь сверхъестественных явлений словно оборвалась, хотя обитатели Гранитного дворца вечерами часто говорили о них и не меняли решения обыскать весь остров, вплоть до самых неприступных его уголков.

Но одно важное событие, чреватое роковыми последствиями, внезапно нарушило все планы Сайреса Смита и его товарищей.

Случилось это в октябре. Приближалась весна. Живительные лучи солнца обновили природу, и на опушке леса, среди хвойных деревьев, уже зазеленели крапивные деревья, банксии, деодары.

Читатель помнит, что Гедеон Спилет и Герберт много раз фотографировали остров Линкольна.

Однажды, дело было 17 октября, около трёх часов пополудни, Герберт решил воспользоваться ясной погодой и запечатлеть на фотографии всю бухту Соединения, раскинувшуюся против Гранитного дворца от мыса Челюсть до мыса Коготь.

Чётко вырисовывалась линия горизонта, дул лёгкий ветерок, и море кое-где покрылось лёгкой рябью, а вдали походило на безмятежно-спокойное озеро; то тут, то там на его глади вспыхивали яркие блики.

Герберт поставил фотографический аппарат на подоконник в большом зале Гранитного дворца, откуда открывался широкий вид на берег и бухту. Сделав по всем правилам снимок, юноша пошёл проявить его в тёмный чулан.

А когда он вернулся и при ярком свете разглядел негатив, то заметил, что на линии горизонта чернеет еле заметное пятнышко.

«Пластинка с изъяном», — подумал Герберт.

Но всё же он решил рассмотреть пятнышко в увеличительное стекло, вынутое из подзорной трубы.

Юноша взглянул на снимок и вскрикнул, чуть было не выпустив его из рук.

Вбежав в комнату, где работал Сайрес Смит, он протянул ему негатив и лупу и указал на пятнышко.

Сайрес Смит всмотрелся в точку, черневшую на снимке, и, схватив подзорную трубу, бросился к окошку. Он навёл трубу на подозрительное пятнышко. Рассмотрев его, он опустил руку и произнёс одно лишь слово:

— Корабль!

И действительно, на горизонте вырисовывался корабль.

Два с половиной года прошло со знаменательного дня гибели воздушного шара, а его пассажирам, выброшенным на остров Линкольна, всё ещё не удалось установив связи с внешним миром. Однажды журналист попытался воспользоваться для этой цели птицей и, написав несколько слов, доверил крылатой вестнице тайну их исчезновения, но вряд ли можно было рассчитывать на то, что послание попадёт к людям. За эти годы только один Айртон, при уже известных читателям обстоятельствам присоединился к маленькой колонии. И вдруг нежданно-негаданно в день 17 октября на вечно пустынной глади моря показалось судно!

Не могло быть и сомнения: в виду острова шёл корабль! Но пройдёт ли он мимо или приблизится к острову? Через два-три часа всё выяснится.

Сайрес Смит и Герберт тотчас же позвали Спилета, Пенкрофа и Наба в большой зал Гранитного дворца и поделились с ними новостью. Схватив подзорную трубу, Пенкроф поспешно оглядел горизонт и обнаружил чёрную точку как раз в том месте, где на фотографической пластинке виднелось еле заметное пятнышко.

— Тысяча чертей! Да это действительно корабль! — произнёс он без особого, впрочем, восторга.