Ирина Швед - Три королевства для Золушки

Викинг сказал, что уезжает, и потребовал вести себя прилично в его отсутствие. А когда я решила уточнить границы приличий, объяснил, что, желательно не выходить за ограду дворца, а если я ухожу в парк, то следует предупреждать Мартина.

Я насторожилась. Что-то случилось? Сньёл отрицательно покачал головой:

– Пока – ничего, и я выражаю надежду, что и не случится, особенно, если вы будете выполнять указания.

Ну, выполню. Ещё бы знать, сколько будет продолжаться очередной домашний арест? Когда он вернётся?

Сньёл пожал плечами, пробурчал: «На днях или раньше», и сказал, что больше меня не задерживает, то есть, просто выставил из кабинета, и приказал позвать Валера. Валер явился тут же, как будто за дверью стоял, и викинг сообщил ему, что они уезжают, на что Валер кивнул и ушёл.

Мне вот даже интересно стало, почему окружающие викинга люди так ему доверяют? Валер даже не спросил: куда поедут, надолго ли. Сказали – пошёл собираться, и всё, никакой полемики. Почему? За какие заслуги они так викинга слушаются? Боятся или есть другие причины?

Примерно через полчаса викинг и Валер вымелись со двора, вихрем промчались по королевству, на закате поднялись в горы, проехали Проклятый перевал и тут разделились. Куда делся Валер, не знаю, а его светлость направился к Кастелро и уже поздней ночью появился у ворот усадьбы, которая по сведениям компьютера, принадлежала некой Анжелине Ливен.

Узнав, к кому прикатил викинг, я сразу отключилась. Не хочу знать, видеть, слышать. Я даже компьютер выключила. Нет, честно! Я только подумала, что это за мадам такая, а комп сам включился и справку выдал, я не хотела. Не хотела, но увидела и портрет очередной красавицы, и справку мельком прочитала: Анжелина Ливен, 29 лет, не замужем.

Так, всё. Достаточно. Вот больше точно ничего знать не хочу! И я ушла из башни.

Занимался рассвет. У избушки, что пряталась в лесу недалеко от Елхова, появился Рихтер. Спешившись, он привязал коня к дереву рядом с крупным гнедым и зашёл в домик.

В избушке было тихо. На соломе в дальнем углу кто-то спал, завернувшись в плащ. Ганс усмехнулся, громко сказал:

– Ну, и здоров ты спать! Тебя грабанут, ты и не заметишь.

Зашуршала солома, из-под плаща донеслось приглушённое:

– Что ты орёшь? Я всё слышу . Минут пять тому назад по дороге проехала карета.

Ганс удивлённо хмыкнул:

– Ух, ты! Но всё равно вставай. Поговорить надо.

– Чтобы говорить, стоять не обязательно.

Рихтер усмехнулся, прошёл к очагу. Ломая и складывая шалашиком хворост, поинтересовался:

– Ты чего такой?

– Скакал полночи, – донеслось из-под плаща.

– На коне или халяву выпрашивал?

– Землетрясение в Нурланде.

Ганс фыркнул:

– Порой даже я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно, – Рихтер пошарил рукой за камнями и, достав спичечный коробок, поджёг сухой мох, заложенный в основание пирамидки из хвороста.

Дождавшись, пока разгорится огонь, Рихтер подвесил на крюк котелок с водой, прошёл к соломе, по-хозяйски взяв чужой седельный мешок, вернулся к столу. Развязав тесёмки, Ганс заглянул внутрь, присвистнул:

– Богато! Что ж, хороший завтрак никому не вредил ещё, – и начал выкладывать на стол продукты: банку с кофе, пачку сахара-рафинада, хлеб и мясо, зелень и овощи. Расставив всё на столе, Рихтер громко сказал: – Всё, хватит валяться, вставай. Завтракать будем.

В дальнем углу зашелестело, зашуршало. Взлетел в воздух плащ. Линц сел на соломе, пошарил под плащом, достав тёмные очки, нацепил на нос. Встав, прошёл к столу, на ходу шлёпнув по подставленной Рихтером ладони.

– Здоров, – усмехнулся Рихтер, снимая котелок с бурлящей водой.

Линц кивнул:

– Здоров, – начал накладывать в кружки кофе, сахар. Рихтер подошёл, разлил кипяток. Отставив котелок, сел и, размешивая кофе деревянной ложечкой, усмехнулся:

– Слыхал, наподдали тебе знатно?

Линц молча кивнул.

– Прально! – захохотал Ганс, – нечего лезть, куда не просят.

Макс покосился на товарища, ничего не сказал, принялся делать себе бутерброд из хлеба, мяса и овощей. Ганс, последовав примеру Линца, сказал многозначительным тоном:

– Ты мне обещал…

– Что?

– Забыл! – Ганс всерьёз обиделся, – зажигу ты мне обещал.

– А! Да, хорошо. Кстати, на что я буду тебе зажигалку покупать?

Рихтер хлопнул себя рукой по лбу, полез за пазуху. Достав бархатный кисет на длинном кожаном шнурке, передал Линцу, сказав:

– Золото, рубины, изумруды. Варварское великолепие.

Открыв кисет, Линц осторожно высыпал на стол содержимое: комплект золотых украшений, состоящий из серёжек, браслета и колье. Засверкали гранями драгоценные камни, тускло сверкнуло золото. Рихтер был прав. Украшения делал варвар. Огромные красные точки и зелёные капли в золоте должны были изображать цветы, но у ювелира не хватило вкуса, и украшения выглядели аляповато.

Линц

крутил в руках драгоценности и, задумчиво чесал щёку. Рихтер сказал, явно опрадываясь:

– Я же говорил: дорого-богато. А что? Там такое не носят? У меня другого нет.

– Да всё там носят, но надо знать, кому предложить, чтобы за эту красоту хорошо заплатили, – Линц сложил драгоценности назад в кисет и, отложив в сторону, встал.

С хрустом потянувшись, Макс нырнул под лежанку, вылез обратно уже с небольшим рюкзаком в руках и, достав из рюкзака одежду, начал переодеваться, меняя привычный колет и кожаные штаны на джинсы, футболку и кроссовки.

Рихтер, попивая кофе, следил за другом, и ему явно было не по себе. Особое недовольство Ганса вызвали кроссовки. Когда Линц, обувшись, начал завязывать шнурки, Рихтер передёрнулся брезгливо, встал и пошёл к очагу за котелком, чтобы не смотреть на это безобразие.

Пока Ганс делал себе новую порцию кофе, Линц надел на шею кисет с драгоценностями, спрятал под футболку и, накинув на плечи флисовую толстовку, надел на запястье наручные часы. Застёгивая ремешок, Линц сказал Гансу:

– Нет, я кофе не буду, и ты не будешь. Пошли, время.

– Чего это я не буду? – удивился Ганс, быстро положив в кружку сахар, пошёл к дверям, на ходу помешивая кофе.

Линц усмехнулся. Подхватил рюкзак и котелок. Пройдя к очагу, быстро залил угли водой и, отставив котелок, двинулся вслед за Гансом.

Выйдя из избушки, мужчины отправились к лесному ручью. Быстро перебежали королевский тракт, скрылись в лесу, пошли по тропинке к лесному ручью.

Линц на ходу сказал, что идёт ненадолго. Ганс кивнул:

– Да понял я, понял. Иди. Вон, тебе уже открыли.