Анна Ларионова - Камбоджа, или История одной любви

На следующий день она пришла в офис, просмотрела объем работ – в целом, ничего нового, опять таки, успокаивает, -«в лужу не сяду, те же процедуры, те же системы, все то же самое». И работа началась. Не скажу, что это было легко, удивляло многое, зачастую удивляло неприятно, она пыталась свыкнуться – новая культура, другие люди, буддисты, они, наверное, на жизнь и на работу смотрят проще. Ну, подумаешь, сказала что то сделать, а тебе в ответ – а я не буду этого делать, потому что этого нет в моих должностных инструкциях. Ну, мало ли, сказала – что я перепишу должностные инструкции, а человек не пришел после обеда, сказал, что у него теперь болит голова. Без сложностей не бывает, новый коллектив всегда требует притирки, а тут еще и другой абсолютно менталитет, опять таки, языковой барьер, как ни крути, ничего не поделаешь… Впрочем, рассказ о работе не является целью данного произведения. Работа, это настолько , увы, обыденная и повседневная часть нашей жизни, что останавливаться на каких-то деталях совершенно неинтересно.

Работа работой, а люди очень социальны, и без друзей довольно сложно прожить. С Алексеем она уже познакомилась при встрече в аэропорту, и первое время они с ним довольно часто ходили вместе ужинать, он рассказывал ей о жизни здесь, о нравах, и ее все время удивляло, что он довольно осторожно говорит о местном населении – о кхмерах. «Ведь они вроде такие милые, открытые, добрые, что то я не знаю?» – Леша улыбался и переводил тему, ну что ж, думала, разберусь рано или поздно сама.

Она сильно привыкла к общению с ним – это был первый и единственный пока ее друг. Часто, вечерами, они ходили на главную улицу столицы, пили пиво, вино, коктейли, и болтали как друзья, знакомые с детсва, хотя по сути своей они были абсолютно разными людьми. Один раз они решили попробовать травку, которую тут продавали повсеместно все водители такси, которых смешно называли тук-тукерами. Что для нее, что для него это был первый раз. Как оказалось, далеко не последний, но тогда им просто вручили какой то пакетик с какой то дурно пахнущей травой. Переглянувшись, они пожали плечами и пошли на берег реки, думать, что теперь делать

– Я знаю, что его надо забить в пустую сигарету, – доверительно сообщил Леша.

– Ну давай, чего там, сигарету.

Они казались друг другу преступниками, которые собираются употребить наркотики. Достав сигарету, долго и упорно вытряхивали из нее табак. После длительных усилий начали туда же пытаться сыпать содержимое пакетика. Оно предательски сыпалось везде, кроме места назначения. Наконец, удалось заполнить половинку сигареты.

– Ну давай, ты первый, – неуверенно сказала она.

Чиркнув зажигалкой, Леша затянулся. И сразу закашлялся, замахав руками. Она нетерпеливо выхватила у него сигарету, и затянулась сама. Ощущение было отвратительное, и чего люди находят в этом, подумала она. Так, по очереди, морщась, но куря, они прикончили половинку сигареты.

– Ну, и когда эффект? – нетерпеливо дернула за рукав друга Анюта.

– А мне кажется, я его уже чувствую, тебе не смешно?

– Нет, – пожала плечами она, – не чувствую ни малейшей разницы.

–Ну как же, вот ты даже плечами смешно пожимаешь, – закатился он. Она удивленно посмотрела на него, прислушалась к своим ощущениям. Ничего, ровным счетом. Ну, может это и к лучшему, а зачем привыкать к веселью через наркотик, пусть даже легкий.

Потихоньку темнело, вскоре они побрели домой пешком, досадливо отмахиваясь от назойливых тук-тукеров, предлагающих довезти мадам и мистера куда угодно их душе. Попрощавшись, она пришла домой, свалилась спать и заснула моментально.

Дни летели быстро, она потихоньку привыкала к местному образу жизни, с утра до вечера на работе, вечером либо готовить дома, либо куда-то сходить поужинать. Будучи французской колонией в прошлом, страна могла похвастаться обилием хороших французских ресторанов по очень доступным ценам. Она попробовала еще несколько раз местную кухню, но поняла, что это категорически не ее. Впрочем, как и само местное население. Разумеется, какой спрос со страны третьего мира, но ее раздражало постоянное чавканье за столом, рыгание после еды в течении всего дня, их нечистоплотность, порой доходящая до животных привычек, они никогда не утруждали себя поисками общественного туалета, справляя нужду прямо на улице. Постепенно росло неприятие этой культуры, если такое можно конечно назвать культурой. Она пыталась себя успокоить – Ты здесь только первый месяц, ну как ты уже можешь испытывать к людям столько негатива. Но совладать с собой не могла.

Впрочем, Анюта всегда славилась консерватизмом взглядов и категоричностью суждений. Ее проблема была в том, что у нее отсутствовали градации цветов. Был только белый и черный. Таким образом, вчерашний друг мог превратиться на следующий день в заклятого врага и наоборот, лютый враг мог стать закадычным другом. Она была воспитана в традициях советского союза, где осуждалась проституция, карался гомосексуализм, она была полна идеалов и верила в светлое будущее коммунизма. Когда распался СССР, она очень переживала, что не успела вступить в комсомол, а в детстве была председателем совета дружины. Я часто спрашивала ее – как такие светлые идеи вяжутся с ее зачастую не совсем правильным поведением в отношении мужчин. Она пожимала плечами – денег я не беру, значит, уже не проститутка, а любознательность, простите, не порок, ну что я могу с собой поделать, вижу мужчину, и сразу представляю какой он в постели. А коли не попробуешь – ну как поймешь, права ты или нет?

Спорить с Анютой не имело смысла – она не признавала нравоучений, не прислушивалась к чужому мнению и всегда на все имела свой ответ. А если не имела, просто говорила – это мое мнение, и мне все равно, кто что думает, ясно?

Камбоджа для нее стала ударом по ее мировоззрению. Коренное население было наполовину геями, наполовину проститутками. Причем это никем не осуждалось, а иностранцы ехали сюда только для того, чтобы за копейки снять себе на месяц какую-нибудь молоденькую девочку, коих Анюта пренебрежительно называла мартышками, и провести с ней время. Она презрительно смотрела на старых, обрюзгших иностранцев, с похотливыми взглядами, в обнимку с какой-нибудь местной девчонкой, которая ни капли не расстраивалась из за того, что ее спутник старше ее в два, а то и в три раза. Зато рисом накормит, да, глядишь, колечко с брюликом подарит. Здесь были популярны книги о проституции и нелегких судьбах девушек легкого поведения. Это как у нас написать сочинение «Как я провел лето», а там, по всей видимости, в школе ставили оценки за рассказ «Как я стала проституткой». Поговаривали, что им совершенно все равно с кем спать, с мужчиной ли, женщиной ли, главное, чтобы платили. Анюту коробило все увиденное, эти мелкие в узеньких джинсах то ли мальчики, то ли девочки, с выкрашенными в три цвета волосами и причудливыми стрижками, эти постоянно жующие и чавкающие девушки, призывно глядящие на иностранцев, все это вызывало в ней отвращение.