Дарья Архипова - DREAM

– Что?.. – мой восторг от ночного города в секунду сменился на страх потерять Еву. – Диан, ты это видела? Это Ева? Как?!

– Да, похоже, что она… – голос моей кудрявой подруги тоже задрожал.

– Что нам делать? А если она не вернется? Кто это вообще? – меня охватила паника. Мне казалось, что я увидела, как мой дорогой человек только что прыгнул в пропасть, без всякой страховки. И даже не предупредив.

– Я, наверное, пойду выпью джина, который давали в самолете…

–Поддерживаю.

Нам больше нечего было ждать. И мы ничего не могли поделать. Мы видели, как незнакомый парень увез Еву на север. И она при этом счастливо улыбалась, а ее волосы развивались на ветру.

Через полчаса на пороге стояла растрепанная, но улыбающаяся во весь голливуд Ева.

–Это правда была ты? С тем байкером? Ты в порядке? Ты меня очень напугала…

– Да, норм. Я не подумала, что вы можете меня увидеть. Но, знаете, я и сама испугалась, когда мы выехали за черту города. Еле уговорила его вернуться.

–Как это произошло?

–Не знаю, я просто шла грустная по улице. А он остановился и спросил, хочу ли я прокатиться. И я согласилась. Мы же в Америке, детка!

***

Американцы – открытые люди. Поговорить о чем угодно с покупателем в супермаркете, где я работала кассиром – плевое дело. Почему бы и нет. Пока пробиваешь продуктов на четыреста долларов можно узнать о многом.

Первые недели меня удивляло все. Особенно покупатели. Наш супермаркет находился несколько за городом, недалеко от аэропорта. И постоянно приезжали отдыхающие, чтобы сделать закупку на неделю. Что едят американцы? В основном чипсы, печенье – чем больше видов, тем лучше; нарезанные колбаски, индейку, мороженное пачками, молоко галлонами, пиво и газировку; все, что можно разогреть в микроволновке. Честно говоря, я не помню в нашем магазине ни одного продукта, который готовился бы дольше семи минут.

Но еда – это ладно, главное – люди.

***

Мое кровавое сумасшествие обернулось мне шрамами. Такими длинными и багряно-розоватыми. Порезы были не глубокие. И я искренне верила, что шрамов не останется. Остались. Руки немного загорели, но ничто не могло перекрыть узкие продольные полоски на моей левой руке.

Мой покупатель – мальчик лет шестнадцати. Он был с друзьями и они закупали все для «детского праздника» – много содовой, много сладостей, много чипсов и прочих снеков.

Я уже привыкла всем улыбаться, потому что мне первую неделю покупатели часто повторяли «смайл, смайл». И это правильно.

Парень внимательно посмотрели на меня и сказал:

– You too? – (Ты тоже?)

Я сперва не поняла о чем он. Но он поднял вверх свою левую руку и показал мне глубокие продольные шрамы. Было похоже, будто ему разрезали руку пополам, а потом сшили.

– Да, – сказала я, и показала ему из-за кассы свою левую руку.

Но меня удивило даже не то, что он заговорил об этом, а то с каким спокойствием он задал следующий вопрос:

– Чем ты это сделала?

– Лезвием бритвы, – с недоумением ответила я. – А ты? – я не знала что еще сказать, и поэтому спросила в ответ.

– Бензопилой…

Еще секунд десять я смотрела на этого мальчика, а он смотрел на меня, пока я заканчивала пропикивать товар.

– Пока! – радостно улыбнулся он мне на прощание.

– Пока, – улыбнулась я ему в ответ и подумала о том, что пора открывать клуб неудавшихся самоубийц, которые спокойно обсуждают, как они пытались себя покалечить.

***

«“Я чувствую себя, как из деревни. Мне кажется, все смотрят на меня и думают: он из деревни”, – повторял нам Николя, когда мы первый раз приехали в Москву, в посольство. И когда уезжали из Москвы в Америку. И потом в Америке…

– Ну, знаешь, просто для какой-нибудь девочки из деревни, семьдесят тысяч в месяц – это огромные деньги. Особенно учитывая, что для этого ничего особенного делать не надо…

– Да, только душу продать… Ведь две тысячи долларов – это не такие большие деньги!

– Не большие, но где обычная студентка может заработать две тысячи долларов в месяц?

– Я зарабатывала. В Америке. И при этом мне не приходилось делать что-то, что хоть как-то ущемляло мое достоинство».

И самое удивительное, что обычная девочка из деревни – это я. Слышала я еще одну байку, как девочки «из деревни» любят раздеваться на студенческом конкурсе «А на что вы способны?». У нас на журфаке. Дабы впечатлить, как мне повествовала одна девочка из Питера. Ибо больше нечем…

Всегда меня поражало, с каким пренебрежением относятся городские ребята к своим «деревенским» ровесникам. Даже не оставляя им никаких шансов, пребывая в уверенности, что все, кто не из областного центра, просто глупая безвольная масса, только и способная на алкомарафоны с попеременными оргиями. А выходцы из нашей доблестной столицы и вовсе верят, что все, кто за МКАДом – это варвары, так и желающие захватить власть в белокаменной.

Я не люблю говорить о своем происхождении. О том, что мое детство прошло в деревне, из которой я мечтала поскорее уехать.

Может, конечно, в моем детстве не было уроков городского коварства, но я умею чинить велосипед, кран, и когда в семь лет я ходила одна по улице и стреляла из своего самодельного лука тонкими палками, меня это никак не смущало. Зато я знаю, что у меня было настоящее детство, со сказками. И сказки были такими, какими я их себе и представляла.

Морозным февральским утром я ходила по лужам между пятиэтажек, заборов, деревьев, мимо нашей котельной. И представляла, как я вырасту. Кем я стану, куда буду путешествовать. Мне виделось, что пятиэтажные дома превращаются в небоскребы Нью-Йорка. Что много людей вокруг. Что я часть этого большого мира, а не маленькой безлюдной улицы Дорожная. Такое совершенно обычное название для улицы. Такая, наверное, и в каждом городе есть. Почти как Набережная. Только для такой улицы хорошо бы, чтоб река была, или еще какой водоем. А здесь – даже особой причины не надо.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.