Алексей Ушаков - С парусами по жизни. Часть 1. Как я стал Капитаном

Зимой лыжи и…

Воспоминания из детства

Вспоминалось детство, когда я с ребятами из своего двора мастерил кораблики с мачтами и бумажными парусами (из дощечек от продуктовых ящиков из магазина в нашем доме) и пускал их по весенним ручьям. Иногда приходилось уходить за километр от дома, следя, как твой кораблик то несется в бурном потоке, то медленно крадется, затираемый льдинками в больших лужах. Тогда сапог у нас не было, ноги быстро промокали и стыли, но бросать кораблик не хотелось, а достать его – значит выйти из гонки, а иногда и достать уже было нельзя, когда ручей переходил в мощный поток или огромную лужу. Тогда пацанами, запуская свои маленькие кораблики, мы мечтали о длительных плаваниях на больших кораблях.

…и хоккей

На пятом курсе МИФИ, после летней сессии, парень с нашего курса попросил подкинуть его в яхт-клуб на Пироговском водохранилище – у меня тогда уже был свой автомобиль «Москвич-2140» (пару лет в стройотряде и добрый, умный Папа переводили меня в новое качество), – и я согласился. По дороге он рассказал, что опаздывает к отходу Яхты на Онегу, в экипаж которой он включен для её перегона на регату. Яхта, уже с другим экипажем, должна будет принять участие в традиционной Онежской Регате.

Мне тогда повезло – было дозволено взойти на борт яхты, обойти её по палубе и спуститься в трюм. Яхта была полностью деревянной, прибалтийской постройки – «Таурус» (ее снимали в фильме «Чисто английское убийство»). Сумасшествие! Я стремился все ощупать, особенно красное дерево и лакированные детали. Яхта стояла с парусами – ветра не было. Уходящий экипаж провожали те, кто поедет в далекий Петрозаводск на регату, и те, кто потом приедет туда, чтобы под осень перегонять яхту обратно. Я соприкоснулся с тем, что дремало во мне с самого детства, с поездок на Канал им. Москвы – с путешествиями под парусами. И тогда я для себя решил, что пора двигаться в этом направлении. Тема пошла. Ездить в московские яхт-клубы, которые все были на водохранилищах, я не мог – далеко, а времени мало, мне хватало поездок в ДЮСШ по хоккею. Я понял, что надо начать с чего-то поменьше, и это «поменьше» должно ходить, если не в кругосветку, то точно быть с парусом и быть моим.

Отцовский контроль качества

Я стал собирать книги про яхты и яхтсменов и учебники, типа «Школа яхтенного рулевого», «Школа яхтенного капитана», различные журналы типа, «Катера и яхты», «Техника молодежи», книги про морские узлы, и скоро выбор был сделан: парусная доска – виндсёрфинг. Надо сказать, что к этому моменту я уже три раза сходил на байдарках по не очень сложным маршрутам и пять раз сплавлялся по рекам на резиновой лодке, начинал участвовать в автогонках и постоянно ошивался в гаражах, занимаясь с велосипедами и автомашинами. А в школьные годы я посещал авиамодельный и ракетомодельный кружки (сейчас бы сказали, что мы строили беспилотники – да, электроника и материалы другие, а по сути те же летательные аппараты, только иные цели), играл в хоккей и ездил на велике в походы с рюкзаком, а в институтские годы начал гоняться на автомашинах и заниматься их ремонтом, был победителем конкурсов на тур слётах по постановке лагеря (поставить палатку и разжечь костер) и по гребле на резиновой надувной лодке (слалом по маршруту), и по оказании первой медицинской помощи. Как сейчас принято говорить, у меня был хороший «бэкграунд» – чтобы заниматься парусом, надо чтобы руки росли не из задницы и мозги работали. Дело в том, что надо хорошо знать, как всё устроено и работает, и при необходимости уметь разобрать любой механизм, включая мотор, починить и собрать, устанавливать и ремонтировать дельные вещи, такелаж. Для меня это не было проблемой – ещё в школьные годы я мог по винтику разобрать любой велосипед и любую советскую легковую машину, начиная с отцовской «Волги ГАЗ-21». Разбираться надо и в электричестве, электронике, в системах водоснабжения, в холодильниках и газовых плитах, в материалах и технологиях по пластику и дереву, по ремонту парусов и многом, многом другом, даже сваркой заниматься – просто школьных и институтских знаний маловато. Что говорить, если на Капитана нужно сдавать не только устройство яхты и правила судоходства, но и астронавигацию, навигацию, метеорологию, гидрологию, такелажные работы, оказание первой медицинской помощи, работу на радиостанции и многое другое. И нужна очень большая практика, не только теория.

Приехать к реке за пескарями и остаться на ночь – легко

Отцу я благодарен за то, что он своими затрещинами приучил меня к порядку и правильному подходу в любом деле: прежде, чем за что-то браться, изучить тему досконально и получить консультацию знатоков, подготовить место и инструмент с материалами, а если что начал разбирать, так аккуратно всё разложить и не терять. А главное, не нарушать правил и заведенного порядка, установленных знающими людьми, а если что-то делать, то так, чтобы не переделывать.

Самое главное, что касаемо парусных досок, я узнал из журнала «Катера и яхты». Я прочитал, что один спортсмен, то ли из Америки, то ли из Канады, переправился на доске через Берингов пролив. Ага, значит и на ней можно в кругосветку или по морям, думал я тогда…

В конце августа 1980-го года я женился (мне было 25), а в свадебное путешествие мы решили ехать на Черное море в район Черноморска. Чтобы совместить приятное с полезным, за месяц до поездки я построил свой первый виндсерфинг из двух кусков фанеры и пенопластовых брусков, который был оснащен парусом из парашютного шелка, а мачтой была дюралевая труба – часть набора фюзеляжа самолета. Для понимающих, парус был никакой, хоть и очень красивый, а мачта – дубиной. Про доску не говорю – плот. Что делать, я жил на Чкаловской в военном городке летчиков – что имеем, то и…

В возрасте с 10 до 12 лет летом на Ахтубе я нарыбачился на всю жизнь

Прямо скажу, походить на Черном море у нас не получилось. Это была такая хохма, что даже пограничники, пришедшие нас проверять – как бы мы за кордон не свалили на своей доске (были случаи, ребята на виндсёрфингах пересекали Черное море) – не могли удержать смеха и слез от вида того, как я пытался встать на доску. Три-четыре дня попыток – и доска была убрана подальше, чтобы не быть немым укором, а мы просто перешли к заготовке персиков. Потом, несколько лет мне было стыдно, что я так и не смог встать на доску и удержаться за ветер, которого и не было – зря я старался встать и пойти.