Дэвид Льюис - Путеводные звезды. Секреты навигации мореплавателей островов Тихого океана

Как бы безобразно эти банки не выглядели, но именно они оказались нашим спасением. Сообразительный Барри с помощью ножниц для резки проволоки и медных заклепок соорудил из жестянки новую ленту. Она не только выглядела, да и на самом деле была хрупкой, пугающе тряслась и вибрировала при нажатии кнопки стартера. Но двигатель выстрелил, затрещал и начал ритмично работать. Мы опять двинулись в путь.

Три дня спустя метеопрогноз сообщил о хорошей погоде, и мы направились в открытое море проходом в барьерном рифе Вануа-Леву. Капитан Блай, ускользнувший от боевых каноэ островитян Ясава, наверное, был рад не меньше, покидая Фиджи, хотя также и по совсем другим причинам.

Сезонный перерыв между северо-западным муссоном и юго-восточным пассатом принес переменные ветра и штили. С явно недостаточной площадью парусов, без помощи мотора, «Исбьерн» не впечатлял при следовании против легкого встречного ветра, но когда паруса наполнялись, небольшой мощности двигателя хватало, чтобы справиться с дрейфом и увеличить скорость до внушавших уважение четырех узлов (или около того). На малых оборотах двигатель потреблял не более галлона дизтоплива в час и, важный момент, его износ был минимален.

Мы прошли одинокий остров Тикопиа и на ночь стали на якорь без разрешения администрации в вершине бухты Грасьоза (Graciosa Вау) в Ндени (Ndeni). Это место, сейчас такое мирное, пять столетий назад впервые познакомило жителей острова Санта-Крус с западной цивилизацией в лице алчных и кровожадных вельмож Менданьи (Álvarode Mendanade Neyra). Еще две сотни миль открытым морем – и далее мы последовали вдоль берегов больших материковых Соломоновых островов Сан-Кристобаль (San Cristobal) и Малаита (Malaita). Но по мере приближения к острову Гуадалканал (Guadalcanal) капризный двигатель начал зловеще стучать и выбрасывать такие облака маслянистого дыма, что еще один его выход из строя был явно неизбежен. Нам повезло, через две недели после выхода с Фиджи взору открылась столица Соломоновых островов Хониара (Honiara) на Гуадалканале.

Теперь не оставалось выбора, кроме как прервать свое продвижение вперед и, отвернув в сторону, пересечь пролив Айрон-Боттом-Саунд (Железное Дно – назван так из-за 48 утопленных здесь в бою военных кораблей США и Японии) и следовать к государственной военно-морской ремонтной базе на острове Тулаги (Tulagi). Благодаря отзывчивости морского департамента был произведен самый тщательный механический ремонт двигателя за символическую цену. Этим наше предприятие было спасено; двигатель получил вторую жизнь, сумев проработать почти 3000 часов между Англией и последним безвозвратным выходом из строя накануне прибытия в Сидней.

По окончании ремонта в Кулаги мы пошли назад в Хониару, где мои дурные предчувствия о том, что нам никогда не найти туземцев-навигаторов, были некоторым образом рассеяны сведениями о нескольких опытных местных капитанах каноэ с острова Тикопиа. Одни находились на самом острове Гуадалканал, а другие – в поселении Нукуфера (Nukufera), примерно в 60 милях отсюда. Перед отправлением на встречу с ними я подумал, что заслужил выходной. Когда один окружной надзиратель, как мне сказали, выезжал на инспектирование в окрестные горные районы, я решил присоединится к нему.

«Можно мне поехать с ним?» – спросил я окружного комиссара Теддера (Tedder). «А вы в хорошей физической форме?». «Да, конечно», – беззаботно ответил я, и на следующий день пожалел о своей самоуверенности.

Надзиратель оказался того же возраста, что и Барри. Здоровенные носильщики, казалось, были скроены из сплошных мускулов. Там, где я спотыкался о грязные корни, резался и царапался о густой подлесок, они скользили по джунглям беззвучно и явно без усилий, словно призраки. Когда мы преодолели два 2000-футовых горных гребня, была сделана краткая остановка в деревне Тиномити (Tinomeati).

«У этого места название английское», – сказал Крис, один из носильщиков.

«Что-то не похоже».

«Да вы еще едите их, по-нашему булламакау (bullamakau)».

«А! «Тин ов Мит», консервы!» – воскликнул я, раздражаясь от собственной несообразительности. («Tin of Meat» созвучно с названием Тиномити – прим, перев.).

С большой опаской я смотрел на хребет Голден-Ридж (Golden Ridge), последнюю и самую крутую преграду, возвышавшуюся перед нами. Мы скользили и пробирались наверх, пока меня буквально не начало шатать от усталости. Снова и снова мне приходилось валиться на землю рядом с илистой тропинкой, чтобы восстановить дыхание и дать передышку ноющим конечностям. С благодарностью воспринимал прохладу лившего, как из ведра, дождя. Крис терпеливо оставался рядом, пока я отдыхал.

Казалось, прошла вечность, прежде чем мы добрались до жестяной избушки, где должны были остановиться на ночлег, и тогда я услышал, как бригадир носильщиков философски изрек:

«Эта парень совсем поломалась. Его по пути помрет».

Затем, увидев, как я пробираюсь по поляне, он успокаивающе добавил: «Его помрет, но не совсем».

Теперь я мог дать отдых своему телу, но вскоре мои мысли пришли в беспокойное смятение. Усиливавшийся шум ветра, заглушавший даже барабанную дробь проливного дождя, явно предупреждал, что надвигалось нечто-то куда более серьезное, чем моя физическая усталость. Поднимался томберуа (tomberua), Большой Ветер, и до наступления ночи он проявил себя во всей красе. Ветер с рёвом налетел на горы; затем, заглушая его, с грохотом начали падать гигантские деревья, которые сминали все на своем пути. Это был настоящий циклон.

Иначе чем преступной мою неосмотрительность назвать было нельзя. Ведь циклон предсказывали метеорологи. Не важно, что перед тем, как мы отправились в джунгли, тревогу посчитали ложной, и официально это место находилось вне зоны опасности. Дело в том, что я оставил Барри на борту «Исбьерна» на открытой якорной стоянке при вероятности возникновения тропического урагана – и сброшенная со счетов вероятность обернулась чудовищной реальностью.

У меня не было с ним связи, и ничего нельзя было сделать. Даже если бы шторм прошел быстро, понадобился бы, по крайней мере, еще один день для того, чтобы разлившиеся теперь реки, преградившие путь назад к побережью, стали проходимыми. Мы с несчастным видом толпились у мерцавшей штормовой лампы и так неподходяще опасной для ситуации керосинки, а хижина тряслась и скрипела. Во время Второй мировой войны здесь располагалась штаб-квартира австралийских партизан, боровшихся с японцами; кое-кто из пожилых носильщиков даже принимал участие в тех сражениях.

Человек с острова Рендова (Rendova), расположенного в северной части Соломоновых островов, присоединился к воспоминаниям о тех далеких днях. Его деревня, сказал он, находилась на берегу огромной естественной гавани, в которую однажды в поисках убежища вошла целая японская флотилия. В горы был направлен гонец с этой новостью для австралийского берегового наблюдателя, чтобы тот передал по радиосвязи информацию пилотам бомбардировщиков в Хендерсон-Филд (Henderson Field) на Гуадалканале.