Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 1)

Египет сильно разбогател во время войны. Он стал кредитором Англии, платил своим поставщикам твердой валютой, широко открыв свои двери иностранным товарам, необходимым для промышленного строительства.

Александрийский порт и кипучая жизнь у его причалов могли бы многому научить всех тех, кто отправляет свои товары за границу. Нас ужаснуло, как небрежно зачастую упаковываются товары. Из разорванных мешков текут потоки зерна. Египетские портовые рабочие сгребают в кучу муку и пыль, потому что иностранные экспортеры забыли про ту цепь рук, кранов и транспортных средств, через которую должен пройти их товар. Валяются поломанные плиты асбеста. Стоят разбитые ящики со стеклом, слишком тонкие стенки которых не могли спасти стекло, несмотря на надписи на многих языках, предупреждающие о легко бьющемся товаре. В хрупкие ящики из тонких дощечек без необходимых креплений были упакованы отполированные до блеска автомобили. Огромные ящики были смяты, как спичечные коробки, и через многочисленные трещины можно было увидеть и машины, и вмятины на них. Экспортеры снова забыли о том, что ящики кладут один на другой как в трюмах кораблей, так и на таможнях. Вечная качка на море довершает дело, и в результате нагромождаются горы переписки между страховыми обществами, транспортными компаниями и потерпевшими. Мы видели партии фанеры из редких сортов бразильской древесины, от которой остались лишь кучи ненужных отбросов только потому, что хозяин производства хотел сэкономить на упаковке. Душа болела при виде смятых тюков дорогой меловой бумаги, которая превратилась в ничего не стоящий брак только из-за неряшливости или неопытности заморского экспортера.

Мы покинули Александрийский порт, но в наших ушах еще долго раздавалось гудение пароходных сирен и нескончаемое монотонное скандирование арабских рабочих, которые подбадривали себя, поднимая громадные тяжести:

«Маши, маши, маши…»

Волшебное слово, преодолевающее законы тяготения…

Над Александрийским портом уже давно нет сети тросов, на которых во время войны укреплялись аэростаты заграждения, охранявшие эту ахиллесову пяту воюющих армий от неприятельских налетов. С роскошной набережной Корниш, как и с портовых причалов на противоположном конце города, исчезли все зенитные батареи. Ушли из Александрии и английские войска. Их переместили немного подальше — в «выделенную» для них зону около Суэца.

Политическая жизнь Египта напоминает европейцу поверхность озера, расположенного где-нибудь среди гор. Время от времени из внешнего мира через высокие хребты к озеру проникают буйные ветры и будоражат всю поверхность. Другой постоянный возбудитель волнений — невидимые течения, скрытые в глубинах озера. С бешеной силой сталкиваются волны посреди озера, но круги на его поверхности постепенно расширяются и успокаиваются, а затем и совсем исчезают, чтобы на другой день появиться вновь в совершенно ином месте. Центры бурь — Александрия и Каир. В воздухе непрерывно чувствуется напряжение.

В 11 часов вечера мы вышли пройтись по александрийской набережной. Из открытых дверей кафе струились потоки света, и розовые блики плясали на белых гребнях волн, уходя далеко в море. На белоснежную шею Александрии набросили гирлянду сияющих огней, унизанную рубинами, сапфирами и смарагдами неоновых трубок. Шарбатли — уличный продавец — в длинной галабее с большой стеклянной бутылью охлажденного лимонада отбивал в такт шагам великолепные синкопы двумя медными тарелками.

Неожиданно перед нами объявился полицейский с дубинкой и на неразборчивом английском языке попросил как можно быстрее вернуться в гостиницу.

— Положение А, ожидается демонстрация… — пояснил он. — Опасно для европейцев.

Набегающий прибой доносил до нас дыхание моря за каменным барьером, которое смешивалось с ритмом джаза. Холодный ветер бросал в лицо миллионы мелких водяных брызг. Море катило тысячи тонн воды, неутомимо бросая волну за волной на глыбы бетона перед дамбой. Удар за ударом. Вспененная вода взметалась на десятиметровую высоту.

— Положение А. Немедленно возвращайтесь в гостиницу, сегодня власти не ручаются за вашу жизнь…

Мы уже пробыли некоторое время в Египте и поэтому хорошо понимали, о чем шла речь. Все начинается с небольшого скопления людей, перед которыми, обернувшись к ним лицом, шагает ведущий, выкрикивая лозунги. Собравшиеся с жаром подхватывают их. Через короткое время улицу затопляет стремительная лавина, которая останавливает движение и сметает все, что встанет у нее на пути. На арене появляется полиция с длинными дубинками и щитами, а на другой день читаешь в газетах краткое сообщение о столкновении полиции с демонстрантами в квартале Кармуз с указанием цифры убитых и раненых.

— В Александрии сегодня положение А! Немедленно покиньте улицу!.. Вчера было положение Б. На языке египетской полиции это означает, что по европейским кварталам можно ходить спокойно, но если необходимо посетить арабскую часть города, то следует брать с собой переводчика, который совмещал бы и обязанности проводника, то есть мог защитить, когда это потребуется. Без провожатого в арабских кварталах можно появляться лишь при положении В.

Ночная Александрия, казалось, выглядит вполне нормально. На набережной возле куч мусора спят дети. Проходят шарбатли с большими стеклянными бутылями и призмами льда. Лавочники поджаривают на раскаленных углях колосья дурры. Стоят продавцы с длинными бумажными пакетиками, наполненными жареным миндалем. Двухэтажные современные трамваи почти пусты. В полумраке улиц виднеются стройные минареты. На площади среди «американских гор» и качелей слышатся визгливые звуки арабской музыки. Над вращающимися каруселями развеваются зеленые государственные флаги с белым полумесяцем и тремя звездами. Бесконечные потоки автомобилей. На 25 километров протянулась асфальтированная мостовая, по одну сторону которой пенилось море, а по другую — возвышались фешенебельные отели.

Через час, а может быть, и через десять минут все вокруг остановится и стихнет, а затем улицы наполнятся суматохой и звоном стекла.

В Александрии сегодня положение А…

Мы сидели в небольшом проекционном зале компании «Кодак» и готовили сопроводительный текст к кадрам, снятым во время пройденного пути.

— Не одолжите ли вы нам карандаш? — попросили мы молодого техника армянина, после того как безуспешно обшарили все карманы. Тот с улыбкой протянул нам карандаш. Начал работать проекционный аппарат, и при затемненной лампе листки стали заполняться стенографическими значками. В перерыве во время смены катушек, когда на минуту вспыхнул свет, мы увидели на карандаше надпись «Made in Czechoslovakia».