Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии)

Перед нами был символ, слишком выразительно обобщавший все, что мы видели, проезжая североафриканскими полями сражений. На деревянный крест, с которого уже давно стерлось имя, была надета простреленная каска. Под крестом валялся побелевший от времени череп и несколько костей того, кто когда-то носил эту каску. Вокруг могилы виднелись следы шакалов, которые ночью вырыли из песка погребенные останки.

Символ…

Одинокая могила на египетской границе — предвестница десятков тысяч других могил, разбросанных по обеим ее сторонам. Неизвестный солдат, человек, пришедший за смертью в Киренаику, в страну, название которой в свое время на школьной скамье, возможно, навевало на него романтические видения пальм и бархатистых песчаных дюн.

При помощи саперной лопатки, торчавшей наполовину из песка, мы снова глубоко зарыли череп и кости. Где-то на противоположном конце за дорогой заалел горизонт, и вскоре солнце разбросало свои первые лучи по безликой желтизне песка.

Киренаика прощалась с нами…

Дорога от Тобрука медленно, незаметно поднимается на плоскогорье. С левой стороны вдали показались белые стены Бардии между крутыми утесами, спускающимися к закрытой гавани. За Ридотта-Каиуццо перед нами неожиданно открылась чарующая картина. Бесконечная лазурь Средиземного моря убегала вдаль, окаймленная открытой дугой залива Саллум. Изрезанные скалистые обрывы круто спускаются к морю. По склонам, изрытым эрозией и бомбами, острыми зигзагами извивалось шоссе — единственный путь сообщения между Киренаикой и Египтом. Несколько участков дороги во время военных действий было взорвано динамитом. Остатки их и поныне видны глубоко в долине. Рядом с глубокими ямами вздымаются новые временные насыпи. Тяжелые грузовики с прицепами медленно и осторожно спускаются к приморской равнине, на краю которой разбросано несколько разбитых домишек и армейских палаток. Это и есть Эс-Саллум.

Около половины государственного бюджета Египта покрывается за счет доходов от таможенных сборов. Пассажиры, прибывающие самолетом в Новый Гелиополис, подтвердят вам, что таможенный осмотр там проводится чрезвычайно тщательно. Египет испытывает нужду в средствах для покрытия возрастающих государственных расходов. В этом мы убедились в Эс-Саллуме в первый же день нашего пребывания на территории Египта. Таможенники дециметр за дециметром исследовали огромные копны соломы и сена, которые возят с собой на десятитонных «фиатах» торговцы скотом из Киренаики. Десятки изголодавшихся овец и коз, ожидавшие кормежки где-нибудь в Мерса-Матрухе, прежде чем их выгрузят на рынке, безучастно наблюдали за египетскими таможенниками, которые упорно искали в сене контрабанду — опиум. От внимания таможенников не ускользнули даже скромные котомки шоферов под сиденьями кабин.

За Эль-Аламейном окончательно скрылись последние следы войны. Исчезли обломки военных машин, которые сопровождали нас на протяжении тысяч километров. После долгого перерыва мы снова увидели поезд, который раз в день отправляется из Мерса-Матруха и через восемь часов прибывает в Александрию.

Здесь кончилась наша полная приключений одиссея среди вонючих животных, с которыми мы делили кузовы перегруженных грузовиков. После долгих дней езды мы могли расправить одеревеневшие члены и пройтись. Владелец груза, арабский торговец из Дерны, смущенно стоял перед нами на перроне у груды сваленного багажа.

— Sono i miei ultimi piastri, — сказал он и вывернул карманы, показывая тем самым, что обменял на наши фунты последний египетский пиастр. Нигде нельзя было приобрести египетской валюты, а поезд отходил через полчаса.

— Если бы вы остались до завтра, то я обменял бы вам сколько угодно, — сказал Джерби Адзизи, указывая на стадо скота. — После обеда я продам все это и у меня будет достаточно пиастров…

Попробовали договориться с кондуктором поезда, начальником станции, машинистом, полицейским, диспетчером. Никто не хотел брать английские фунты.

— Отдадим вам все пиастры, которые у нас есть, и оставим в залог фунты. На вокзале в Александрии, наверное, есть контора по обмену валюты, — уговаривали мы египтян.

Однако все наши усилия были тщетны. Только за минуту до отхода кондуктор поезда; наконец, смилостивился, разумеется за порядочный бакшиш. Чемоданы перенесли в вагон и на всякий случай посадили около них солдата с ружьем, чтобы мы не сбежали по дороге…

Поезд покачивало из стороны в сторону. По открытым вагонам непрерывно ходили египтяне в длинных галабеях, [29] Галабея — туника из бумажной ткани синего или белого цвета, разновидность рубашки с широкими, свободного покроя рукавами, без воротника и пояса, застегнутая доверху и спускающаяся до лодыжек. — Прим. ред. перекликаясь из разных вагонов. Неожиданно с открытой площадки полетели мешки, котомки и тюки. Мы подумали было, что происходит драка, но оказалось, что багаж выбрасывали египтяне, не желавшие утруждать себя доставкой его от отдаленных станций к своим домам, разбросанным вдоль железнодорожного пути.

В нескольких километрах от Александрии характер местности изменился, как по мановению волшебного жезла. Без всякого перехода исчезла пустыня, и ландшафтом завладела сочная зелень. Поезд въезжал в плодородную дельту Нила. Сразу стало ясно, откуда берутся вошедшие в поговорку богатства Египта. Бесплодная пустыня занимает 96,5 процента территории этой большой страны. Казалось бы, такое соотношение между пустыней и плодородными землями должно было привести к постепенному вымиранию населения. Однако столетиями и тысячелетиями живут феллахи на одной и той же полоске земли вдоль Нила, и семьи их растут. На каждом квадратном километре земли между рукавами реки, которая несет жизнь из озера Виктория, со склонов гор Эфиопии и с бесконечных равнин Судана и Верхнего Египта, умещается 5200 жителей.

Необозримые поля кукурузы и хлопчатника. Финиковые пальмы. Рисовые поля. Гектары насаждений земляного ореха. Фруктовые сады. Банановые рощи. Земля, разделенная на маленькие квадратные поля. Мы увидели оборванных детей, вращающих ручку длинного деревянного барабана, опущенного одним концом в оросительный канал. Винтообразной спиралью поступает внутрь барабана вода, чтобы вылиться за невысокие глиняные насыпи и дать жизнь маленьким квадратикам земли. И тут же рядом на высоком берегу феллах черпал живительную влагу для обрабатываемых им участков земли примитивным журавлем — шадуфом — точно так же, как это делали его праотцы, которые должны были кормить строителей пирамид…

Между сплетениями каналов и лентами железных и шоссейных дорог вдруг с невероятной быстротой стали вырастать глинобитные дома с характерными плетнями из тростника и кучами вонючих отбросов. Предместье Александрии. Неожиданно нашим взорам открылись современные многоэтажные дома. Рядом с электрическими проводами висят гроздья дозревающих бананов, наполовину скрытые гигантскими зелеными листьями. Здесь дорожат каждым квадратным метром земли, так что бананы перебрались в самый центр Александрии. Но оттуда их скоро вытеснит строительная горячка. Находясь рядом с железобетонными наслоениями этажей, они создают такое же необычное для XX века сочетание, как и тяжелые двухколесные повозки, запряженные буйволами, рядом с современными пульмановскими автокарами, которые ежедневно со скоростью до 90 километров в час проносятся в обоих направлениях между Александрией и Каиром.