Иржи Ганзелка - Через Кордильеры

Первый колесный пароход, который бороздит гладь озера с 1861 года, называется «Явари». Он приплыл из Англии к берегам Перу своим ходом. Здесь его демонтировали, части перенесли на спинах мулов и индейцев по смертельно опасным узким тропкам на берег озера. Лишь на рубеже нашего века сюда по новой железной дороге были доставлены еще два парохода — «Койя» и «Инка». Последний из всей четверки, «Ольянта», был спущен на воду в 1929 году.

В сухое время сообщение между районом озера Титикака и остальным внешним миром, кроме железной дороги, поддерживается еще с помощью высокогорного шоссе. То здесь, то там наталкиваешься и на другие следы влияния двадцатого столетия. Но это всего лишь далекое эхо нашего века. На южном берегу озера на двух небольших перевалочных станциях сходятся два конца далекого мира машин. В прилегающем к озеру крае их появление приняли пассивно, безучастно, потому что эти перемены почти ни на чем не отразились. Они не принесли ничего нового и полезного. Рыбак переселился чуть дальше, туда, где пароходы не пугают рыбу; пастух по-прежнему выгоняет стада в горы, как это делали его отцы и деды; бедняк крестьянин, как и прежде надрывается на клочке каменистого поля, который дает ему ровно столько, чтобы душа удержалась в теле.

После 3 тысяч километров драматического путешествия по Кордильерам мы, наконец, добрались от их подножья в аргентинских пампах до сердца Анд. В первые же дни пути по перуанским горам мы очутились в лабиринте скалистых массивов, громоздящихся друг над другом на головокружительной высоте. Здесь глазам уже открывается не сплошной горный хребет. Все эти лежащие вокруг массивы гор представляют собою лишь вершины бесконечного вала Кордильер. Их основания вырастают из главного хребта, который поднимается из океана и суши как материк над материком и который лишь изредка опускается ниже 4 тысяч метров.

Горное шоссе, построенное преимущественно на старом основании главной дороги инков, пробирается сквозь лабиринт ущелий и долин, но на краю дороги уже не разверзаются бездонные пропасти. Машина большей частью ползет по дну их. Даже в самых высоких пунктах над дорогой вздымаются к небу лишь голые серо-бурые кручи, увенчанные ледяными диадемами. Белые купы облаков, растерзанные и изорванные вершинами гор, с головокружительной быстротой летят низко над землей.

Здесь исконная родина лам. Ни автомобиль, ни железная дорога не смогли вытеснить их из андских владений. Шоссе и железную дорогу время от времени засыпают обвалы, потоки смывают их в период дождей и таяния снегов. Современная техника еще далеко не преодолела эти могучие, таинственные горы. Но традиционное средство передвижения инков — горная лама, благодаря своей неприхотливости и выносливости, каждый раз выходит победительницей там, где инженеры, строители или вычислители пока что вывесили белый флаг.

Нам встречаются целые караваны этих стройных животных. На дороге от южной границы Перу до Куско ламы почти единственные живые существа в необитаемых областях гор. Караваны навьюченных лам можно встретить как на обочине дороги, так и на опасных, узеньких скалистых тропках, ведущих по краю бездонных пропастей, через горные перевалы в соседние долины. Для здешних жителей ламы еще много десятилетий будут служить единственным средством сообщения с внешним миром.

Очень-очень редко у дороги появляется одинокое ранчо, слепленное из глины и пучков соломы. Где-нибудь неподалеку от него, на таких местах, которые даже при самой буйной фантазии нельзя назвать пастбищем, пасется стадо тощих овец. Люди и животные здесь постоянно находятся на грани жизни и смерти. Кажется, будто четвертая тысяча метров над уровнем моря — граница жизни. Выше ее остаются лишь скалистые горы, покрытые вечным льдом, да в защищенных от ветра уголках — стада овец и лам.

В конце второго дня пути от озера Титикака дорога над селением Ла-Пава достигла высшей точки — 4350 метров! Покрытый снегом пик Вильканота поднимается в лазурное небо на пять с половиной тысяч метров над уровнем моря как символический водораздел двух океанов земного шара. Хотя до побережья Тихого океана отсюда по прямой едва 300 километров, воды ледников Вильканоты поворачивают на север, чтобы досыта напоить священную реку инков Урубамбу и потом вместе с Мараньоном влиться в Амазонку. После многих тысяч километров блужданий по болотистым равнинам бассейна Амазонки они в конце концов сливаются на противоположном конце южноамериканского материка с водами Атлантического океана.

Чем ниже опускается стрелка высотомера, тем чаще нам представляется возможность заглянуть в глубокие долины. Горы, словно вдруг проснувшись от вечного сна, широко открываются перед нами. Все зеленее становятся склоны со стадами овец и крупного рогатого скота на них; все чаще ютятся под ними селения крестьян и первые городки. Они похожи один на другой как две капли воды. В центре каждого из них большая квадратная площадь с каменным храмом, окруженная домами. Это очаги испанских переселенцев и сегодняшних их потомков, дома эмигрантов-европейцев, ремесленников и торговцев. Понатыканные по краям площади, они, однако, выглядят чужеродными телами.

Индейцы появляются здесь только на рынке или в предместьях. И многие из них уже постепенно теряют характерные черты, особенности своих национальных костюмов, обычаи; они стали членами большой семьи изгнанников, живущих на окраине цивилизации.

В этих городках на приезд иностранцев никто не рассчитывает. Для иностранцев предназначены роскошные туристские отели в центрах древней культуры и в экономических и политических центрах, связанных со столицей авиалиниями.

Хотя в глухих провинциальных городках перед названием гостиниц и красуется громкий титул «Гранд-отель», это нисколько не мешает клиенту видеть сквозь щели в полу распивочную в нижнем этаже и быть отделенным от соседнего номера всего лишь куском рваной мешковины. Если у вас в нужный момент не окажется под рукой полотенца, хозяин гостиницы побежит занимать его у соседа. Если рано утром вам вздумается поискать весьма нужное заведение, хозяин пошлет вас в одну из пустых комнат в нижнем этаже с глиняным полом. Да! Да! На пол, сеньор! Что из того, если завтра или через неделю здесь поселятся люди? С помощью метлы и тачки глины все будет приведено в порядок, пол снова утопчется, и клиенты смогут занять номер.

Хотя эти городки и служат форпостом цивилизации в глубине Перу, в конце концов они превращаются в нездоровые, нищенские прибежища для тех, кто потерял возможность жить среди полей и пастбищ. Кроме того, сюда устремляются люди, которые не нашли себе средств для пропитания или не встретили «благожелательного» взгляда стражей закона на цивилизованном побережье.