Вадим Листов - Отавало идет по экватору

В деловой столице Эквадора немало других широких проспектов, парковых аллей, бульваров. На уютных площадях, утопающих в зелени, красуются жемчужины гуаякильской архитектуры - католические церкви. Главная жемчужина - белокаменный кафедральный собор в готическом стиле. Перед собором в сквере, в окружении пальм и вековых деревьев-гигантов - конная статуя Боливара. В Гуаякиле вообще много памятников политическим деятелям, причем не забывают и тех, кто ныне мало известен, но в свое время отличался прогрессивными взглядами или прославился выступлениями против абсолютизма, как, скажем, просветитель Педро Карбо или писатель Хуан Монтальво.

Особо чтут гуаякильцы память Элоя Альфаро - героя гражданской войны, начавшейся после народного восстания, вспыхнувшего в Гуаякиле в 1895 году, и положившей конец длительной вооруженной междоусобице либералов и консерваторов. Монумент в честь лидера либералов Э. Альфаро, созданный известным гуаякильским художником и скульптором Альфредо Паласио, прост и величествен: на гребне гигантской волны во весь рост со шпагой в руке стоит Элой Альфаро, за ним - восставшие эквадорцы всех рас и сословий; и Альфаро, и те, кого он ведет за собой, устремлены вперед, в будущее.

Сам Альфредо Паласио, с которым я встречался неоднократно, так сказал в одной из бесед:

- Я старался выразить главное, на мой взгляд, в Альфаро- его веру в светлое будущее Эквадора и эквадорцев, его самоотверженную борьбу за патриотические идеалы, его устремленность в будущее.

По общему признанию, художнику удалось воплотить свой замысел в жизнь.

Политические взгляды Э. Альфаро действительно были устремлены в будущее. Его внутренняя политика была направлена на то, чтобы устранить пережитки феодализма и расчистить дорогу развитию капитализма, а во внешней политике его правительство защищало национальный суверенитет, противодействовало экспансии англо-американского капитала. В годы президентства Э. Альфаро (1897-1901 и 1906-1911) в Эквадоре происходило становление и упрочение буржуазной демократии, в частности церковь была отделена от государства (что в католической стране имело крайне важное значение) и принята конституция, закрепившая основные буржуазно-демократические свободы.

Альфаристская революция была не просто мятежом Косты против Сьерры - это было восстание новой, капиталистической идеологии против клерикального феодализма Сьерры. В результате альфаристской революции 1895 года политическая власть перешла в руки господствующих классов Косты. В сущности повторилось то же, что произошло в начале XIX века, во время войны за независимость: политическая власть оказалась в руках не восставшего народа, а новой олигархии, воспользовавшейся плодами народного восстания и гражданской войны.

После этого для буржуазии Косты не составило труда осуществить свой главный замысел: достичь соглашения со своим "извечным противником" - олигархией Сьерры. Так сложился общий фронт эквадорской олигархии против подлинного борца за социально-экономический прогресс страны - эквадорского народа.

А затем пришел "великий кризис" - разрушительный, всепоглощающий. Безработица выбросила на улицу тысячи промышленных и сельскохозяйственных тружеников. Новый, притом обширный, социальный слой - люмпен-пролетариат стал угрозой для хрупкого социального равновесия. Вновь перед господствующими классами встали вопросы: куда идти, что делать дальше? И тут параллельно с экономическим процессом, который выразился в выдвижении на авансцену новой экспортной культуры - банана, в политической жизни произошел феномен, под влиянием которого страна потом жила почти полвека: появившийся (а может быть, созданный буржуазией?) "мессия" Веласко Ибарра принялся заигрывать с самым обездоленным слоем общества - городским люмпен-пролетариатом.

Когда разговор заходил на эту тему, собеседники чаще всего высказывали мнение, что Веласко Ибарра раньше других буржуазных политиканов увидел в городском люмпене меньшее, по сравнению с другими - трудовыми! - слоями народа, зло для эквадорской буржуазии. Социологи считают, что именно эта категория людей в высшей степени чувствительна к разного рода "мессиям", которые будто бы способны облегчить их жизнь. На этих настроениях и играл Веласко Ибарра. Однажды мне даже привели такое его высказывание: "Моя идеология четко определенная: я - либерал-индивидуалист. Но если социализм имеет положительные, приемлемые моменты, нужно их использовать. Если консерватизм имеет нечто, что может оказаться подходящим, не надо этого отвергать. Не следует также полностью - отгораживаться от приемлемых постулатов коммунизма..." Автор этих слов не сказал главного: его заимствования из всех идеологий имели одну цель - сохранить в неприкосновенности устои капиталистического, эксплуататорского строя.

Веласко Ибарра был непревзойденным "чемпионом" политической демагогии - он продемонстрировал необычайную способность увлекать за собой массы, прежде всего неорганизованные слои трудящихся. Но каждый раз, когда на сцену выступали передовые отряды рабочего класса Эквадора и в стране возникала ситуация, угрожающая власти господствующих классов, тогда они приводили в действие аппарат классового насилия - полицию, армию. Пять раз Веласко садился в президентское кресло при поддержке "толпы", четыре раза его собственный класс - буржуазия руками военных свергала его с "трона". Тоже своеобразный рекорд! Последний переворот произошел в 1972 году. На сей раз образ "народного" президента был похоронен окончательно. Националистически настроенные круги армии во главе с генералом Родригесом Ларой осуществили ряд реформ, модернизировавших эквадорское общество.

Особое значение имело одно обстоятельство: реформы проводились в то время, когда Эквадор вступал в качественно новый этап своего экономического развития - в "эпоху нефти".

...На одной из площадей Гуаякиля установлен скромный, но выразительный памятник индейскому вождю Гуаясу и его жене Киль, которые правили в этих местах до прихода испанских конкистадоров (их имена и дали название городу). Голова вождя высоко поднята, мужественный взор устремлен вперед, в одной руке он держит копье, другую положил на голову Киль, стоящей рядом на коленях в скорбной позе. Гуаяс и Киль предпочли смерть плену и неволе. Этот памятник - символ национального достоинства эквадорского народа. И как знать, может, именно от гордых индейцев, сражавшихся насмерть с чужеземными захватчиками много веков назад, и пошел известный ныне на весь мир девиз: "Лучше умереть стоя!"

В наши дни каменное изваяние Гуаяса обретает особую значимость: подобно индейскому вождю, народ Эквадора не согнулся под ударами исторической судьбы, не сдался на милость неоколонизаторов - иностранного капитала, транснациональных компаний. У него еще недостаточно сил, чтобы победить врагов, тормозящих прогресс родины. Но он верит в лучшее будущее и борется за то, чтобы приблизить это время.