Эдишер Кипиани - Тетрадь в десять листов

Летние каникулы! Эти три месяца в году всегда бывают необычными, не похожими на все другие. Поехал ли ты в пионерский лагерь, или к родным в деревню, отправился ли в поход или на экскурсию — на каждом шагу тебя ждут открытия.

А сколько увлекательных рассказов о минувшем лете привозят ребята в школу!.. Из таких вот рассказов и состоит эта книга.

Ее автор — писатель Эдишер Лаврентьевич Кипиани — выбрал самое интересное из того, что рассказывали ему грузинские ребята.

Прекрасен Тбилиси в сентябрьские дни. Прохладный осенний ветерок помогает забыть летнюю жару; позолоченные солнцем дома и облака ласкают взор; воздух напоен живительным ароматом, а улицы запружены молодежью — загорелыми, бронзовыми ребятами, студентами и школьниками, вернувшимися после каникул. Все улыбаются, все радостны, то ли потому, что вернулись в родной город, школу, то ли в ожидании встречи с друзьями. Прохладный ветерок с горы Мтацминда доходит до берегов Куры, сливается с прибрежным ветром и треплет кудри проходящего через мост мальчугана, колышет косы девочки, тушит спичку, поднесенную к папиросе, налетает на чуть пожелтевшие, но крепкие пока листья и где-то прячется, исчезает, как бы понимая, что еще не наступила пора прохлады и листопада.

Но не все замечают брызжущие золотом дома и улицы, не все ощущают благодатный аромат воздуха. Вот через мост идет женщина. Опустив голову, она глядит на асфальт широко раскрытыми глазами. Много уже серебристых нитей в ее волосах, морщины легли у глаз и губ. Прижав к груди завернутые в газету тетради, идет она в глубокой задумчивости.

Ученики провожали ее до моста, ребячьи голоса и сейчас звучат в ушах:

— Важа и завтра не придет в школу, Екатерина Ивановна?

— Что с ним?

— Он и в Квишхети болел?

— До свиданья, Екатерина Ивановна!

Екатерина Ивановна все время думает о Важа, потому-то идет она опустив голову. «Что же случилось с моим мальчиком? Все лето был здоров… почему он вдруг заболел перед отъездом?»

Третий день лежит Важа — его привезли из Квишхети больного. Сначала Екатерина Ивановна думала, что у него воспаление легких, что он простудился дорогой в машине; потом решила — тиф. Испугалась. Но врач сказал, что ребенок просто нервный, немного переутомлен и ему необходим покой. Все это не опасно, такое бывает в его возрасте, он скоро поправится.

Слова врача как будто немного успокоили Екатерину Ивановну, однако тревога не покидала ее.

Первого сентября учительница Екатерина Ивановна Сакварелидзе провела первый урок грузинского языка и литературы в седьмом классе «А». Сын ее Важа — тоже ученик этого класса.

И в первый же день Екатерина Ивановна дала ученикам домашнее задание:

— Опишите свои летние впечатления, как провели каникулы, что вам запомнилось больше всего. Принесете к следующей неделе.

Дома Важа подробно расспросил мать, по каким предметам и что было задано его товарищам.

— А ты что задала, мама? — спросил он наконец.

Екатерина Ивановна не хотела, чтобы Важа занимался, но он сам боялся отстать.

— Я попросила ребят описать свои летние впечатления.

— Я тоже напишу, — прошептал Важа, уткнувшись лицом в грудь подсевшей к нему матери.

— Напиши, сынок, только не утомляйся, пиши карандашом, а когда поправишься — перепишешь набело.

Сегодня Екатерина Ивановна собрала тетради. Домашнее задание выполнили все и очень интересовались мнением учительницы.

Из школы Екатерина Ивановна зашла в Министерство просвещения и вернулась домой поздно.

Важа спал. Тетрадь для домашних заданий он положил на стол в комнате Екатерины Ивановны. Рядом лежала телеграмма от ее мужа, Арчила Сакварелидзе, который выехал в Москву в командировку. Он сообщал, что добрался благополучно.

Екатерина Ивановна быстро поужинала, на цыпочках прошла к себе в комнату, осторожно притворив за собой дверь, и присела к столу.

Прежде всего она перелистала тетрадь Важа. «Как много написал», — подумала про себя.

Взглянув на заглавие, Екатерина Ивановна улыбнулась. «Моя мать» — так называлась работа мальчика. Но какая-то внезапная печаль скользнула по лицу матери. Долго сидела она, задумавшись, проводя рукой по лбу.

Потом снова взяла в руки тетрадь и снова отложила, решив прочесть сперва другие.

Придвинув к себе завернутую в газету стопку тетрадей, учительница открыла первую и начала читать.

Когда отец сообщил, что этим летом мы не поедем в деревню, мне стало дурно. Я представила себе, что со всего двора я одна остаюсь в городе — единственная девчонка.

«Что я буду делать? С кем я могу играть? — думала я про себя. — Будь я мальчишкой, я бы не побоялась одна ходить за город, на Тбилисское море или гулять на озере Лиси, а так…»

Но мои опасения оказались напрасными. До сих пор я думала, что летом все дети покидают Тбилиси, что город целиком переходит во власть взрослых, но, оказывается, это не так. Наоборот, в нашем квартале, во дворе одного большого дома, открыли пионерский лагерь. Радости моей не было границ. Я не могу жить без товарищей, и, чем больше у меня товарищей, тем я счастливее. Действительно, на что это похоже — в одиночестве посещать музеи и достопримечательные места, куда нас теперь водит пионервожатый? Сколько хорошего я бы не заметила, сколько интересного не узнала бы, не окажись возле меня товарищи и друзья.

Это было очень интересно — экскурсии, театры, вечера. Но после посещения Руставского металлургического завода меня и Этери осенила мысль — походить по улицам и дворам Тбилиси и набрать металла в подарок нашим металлургам. До конца каникул оставалось еще немало времени, и мы надеялись собрать порядочно лома, если, конечно, нам помогут другие пионеры.

В пионерском лагере нашего двора был один мальчик со взъерошенными волосами и всегда нахмуренными бровями, большой грубиян и враг девочек. Впрочем, надо сказать, он и мальчиков не жаловал и по малейшему поводу всех ругал и со всеми скандалил. Его звали Бубой. Никто не мог понять, почему у Бубы такой гадкий характер. Некоторые говорили, что у него умер отец и воспитание без отца наложило свой отпечаток, другие говорили, что на него тяжело подействовало замужество матери. А были и такие, которые ни во что не ставили эти причины и утверждали, что Буба со дня рождения злюка и грубиян. Ни родные и никто вообще не виноват, просто он таким уродился.