Эдишер Кипиани - Тетрадь в десять листов

Это и печалило Бубу, мечтавшего о Вардзийской пещере. Даже в минуты отдыха взгляд его был устремлен вдаль. Иногда, уставившись в землю, он мечтал вслух, бредил туристическим походом… Вот он жадно наблюдает за небесными светилами из огромного телескопа Канобильской обсерватории и вдруг видит, как мчится советский спутник. Однажды он сказал: «А на Марсе обязательно есть люди, и вдруг, когда я буду смотреть в телескоп, марсиане пустят воду в свои огромные каналы? Движение воды я обязательно замечу».

Дни сменяли друг друга. По утрам из пионерского лагеря мы отправлялись в город на сбор лома. Мы решили не заглядывать каждую минуту в журнал заведующего складом и не проверять, насколько опередил нас отряд Бакури. Приятно было думать о работе, открывать все новые и новые «месторождения» железа и, что главное, не лениться. Победа придет сама, если мы достойны этой победы, а если нет, тогда… словом, мы решили проверять книгу записей только раз в неделю.

Однажды на сборе в лагере вожатый сообщил нам новость: оказывается, в связи с сорокалетием пионерской организации, Центральный совет призвал пионеров нашей страны «собрать в течение двух лет один миллион тонн металлолома».

— Вот, если одну миллионную часть соберет наш отряд, будет дело! — размечтался Буба.

— В течение двух лет?

— Два года — слишком долго! До конца этого месяца!

К сожалению, мы заметили, что находить утиль становилось все труднее. В наших дворах мы «не оставляли в покое» ни одного брошенного или плохо прибитого гвоздя, даже гвоздя… Мы обшарили чердаки всех домов и собрали все старье, покрытое ржавчиной, смятые, как бумага, жестяные листы. Все «добро» ближайших улиц давно уже покоилось на складе. Несколько раз мы ходили даже за город. Однажды мы отправились на разведку в окрестности Нарикальской крепости. Много интересного нашли мы там, и самое интересное — обломок бронзового меча, который сейчас украшает стены городского музея. Мы, конечно, не поняли ценности этой находки; хорошо помню, как дядя Андро укорял нас в невежестве.

Одним словом, дошло до того, что в один прекрасный день Буба многозначительно взглянул на грудь Мито, где всеми цветами радуги переливалось множество нагрудных значков.

— Дома еще есть?

— В два раза больше! — с гордостью ответил Мито.

— Смотри не растеряй, может быть, понадобятся.

Мито чуть в обморок не упал, побледнел как полотно. С этого дня мы больше не видели на его груди значков. Буба горько смеялся, вспоминая этот случай.

Прошла неделя, и вот как-то вечером, когда заведующий складом взвешивал принесенные нами пять килограммов железа, Буба заглянул в журнал.

— Идите сюда! — дрожащим голосом позвал он.

Мы подбежали к нему и на том месте журнала, где Буба держал свой дрожащий палец, прочли цифру «402», а у отряда Бакури было указано только 378 килограммов.

— Я же говорил, — продолжал Буба, сверкая глазами, — что нет необходимости каждую минуту заглядывать в книгу. Работали как следует, вот и победили.

От радости мы всплеснули руками. Мито вытащил запрятанный значок и приколол к груди, остальными он побрякивал в кармане, радуясь, что отпала необходимость приносить их в жертву.

— Отныне мы должны быть очень бдительными, чтобы сохранить за собой первенство, — проговорил Буба.

— Не такое уж это большое достижение! — заметил дядя Андро, который уже взвесил лом и записывал новую цифру в журнал.

— Как так «небольшое достижение»? — спросил удивленный Буба.

— Больного и грудной младенец победит!..

— Кто больной? — воскликнули мы.

— А разве вы не знаете, что Бакури уже пятый день болеет?

— Бакури болеет?!

— Только одни девочки ходят, бедненькие, — сказал заведующий и, обращаясь с улыбкой к Этери, продолжал: — Кроме консервных банок, ничего не приносят, не могут собрать. Конечно, вы победите, тем более что в вашей бригаде два мальчика.

Мы были удивлены и огорчены, наша радость мгновенно прошла, от разочарования мы забыли о победе. Буба стоял опустив голову и посасывал свой большой палец.

Молча мы вышли и с грустными мыслями двинулись по улице. Вдруг меня осенила счастливая идея: «Правда, Такая победа не имеет цены, но одно совершенно ясно — мечта Бубы обязательно сбудется и он отправится в поход. Теперь уже ничто не помешает ему, слово есть слово, раз победили, — значит, отправится.

Настроение у меня улучшилось, меня радовали будущие восторги Бубы, и, может быть, именно поэтому я так хорошо спала в ту ночь!

Мы продолжали искать… искать… искать металлолом. Действительно, трудились не покладая рук. Снова мы не заглядывали в журнал — и так было ясно, что мы все больше и больше опережали отряд Бакури. Но, несмотря на наши успехи, Буба был не в духе. С тех пор как ему стало известно о болезни Бакури, он ходил все время угрюмый, и даже о Вардзийской пещере не вспоминал. После работы он куда-то исчезал, и до утра мы его не видели.

В один прекрасный день папа послал меня за папиросами. Магазин находился напротив нашего склада. Выходя из магазина, я по привычке взглянула в сторону склада и вдруг, к своему удивлению, увидела Бубу. Конечно, это был он. На спине он тащил объемистое колесо.

— Буба! — закричала я и подбежала к нему.

Буба остановился, с трудом повернул голову в мою сторону, и я сразу поняла, что ему была неприятна эта встреча.

— Чего тебе? — сказал он резко.

— Буба, дорогой, зачем ты мучаешься в воскресный день, ведь мы и так победим!

— Ты думаешь? — спросил он и отвернулся.

— Конечно. Разве ты сомневаешься?

— Да, сомневаюсь, — ответил он и добавил: — Не уходи, я сейчас выйду!

— И я с тобой, Буба!

— Нет, подожди здесь! — почему-то заорал он, но я не обратила внимания на окрик и вместе с ним вошла в дверь.

Буба бросил колесо на весы, сурово глянул в мою сторону и сказал дяде Андро:

— Взвесьте!

Завскладом взвесил и бросил колесо в пустой угол, так как два дня тому назад отсюда было отправлено два вагона металлолома на Руставский металлургический завод. Итак, он бросил колесо в угол и раскрыл журнал:

— Опять так же? — спросил он у Бубы.

— Да, опять так же!

«Что означает «опять так же»?» — подумала я и посмотрела в журнал. И — ой, что увидели мои глаза! Заведующий как ни в чем не бывало приписал вес колеса бригаде Бакури!

— Что это значит, Буба! — воскликнула я.

— Не твое дело! — ответил он холодно.

— Вот именно мое дело, это же измена, больше ничего!

— Замолчи тебе говорят, слышишь?! — пригрозил Буба.

Меня больно, очень больно кольнули его грубые слова, но сейчас было не до того.

— И не стыдно тебе? Вот, оказывается, что ты проделываешь потихоньку от нас! Ведь это измена!

— Нет, доченька, ошибаешься, — внушительно сказал дядя Андро, — это не измена, а настоящая дружба. Так должны поступать все вы! — И он указал пальцем на Бубу.