Вадим Листов - Отавало идет по экватору

Дует свежий бриз, и вскоре приходится доставать куртку-"непродувайку". Тоскливое однообразие океана быстро наскучивает, и я принимаюсь наблюдать за капитаном. Карлос Айяла - так он представился при знакомстве - был достоин кисти художника: выразительное, я бы даже сказал красивое, лицо, прямой нос и живые черные глаза, рослый, крепко и ладно скроенный, насквозь продубленный солеными ветрами, а загар такой, что трудно сказать, мулат он или белый. Одной рукой Карлос, словно играючи, держал фал большого паруса, а штурвал подворачивал... пяткой. Заметив, что я наблюдаю за ним, он широко улыбается, обнажая два ряда ровных жемчужных зубов. Я расцениваю это как приглашение к беседе и подсаживаюсь ближе.

Родом Карлос Айяла из Эсмеральдаса. Там, на берегу моря, он родился, там вырос и без моря не мыслит себе жизни. Чтобы помочь бедствовавшей семье, рано начал самостоятельно трудиться: сперва на берегу, а подрос - стал выходить в море со взрослыми рыбаками. Смышленый паренек быстро освоился, а потом и подружился с морем, стал с ним "на ты". Но заработки были низкие, и Карлос начал подумывать о том, чтобы перебраться в Гуаякиль, который рисовался ему городом всеобщего благоденствия. Тут-то в его судьбу вмешался и круто повернул ее случай-Карлос оказался в Пуэрто-Айора.

Ко времени нашего знакомства ему было под 30. Из них половину он провел на Галапагосах. Сначала жил на Сан-Кристобале и с тамошними рыбаками выходил на лов трески. Баркасы были допотопные, зато рыбаки отлично знали архипелаг, и благодаря им Карлос тоже узнал острова как свои пять пальцев. Однако заработки и тут были, как говорится, не ахти - четыре, от силы пять тысяч сукре в месяц, да и то в зависимости от улова. Через несколько лет он перешел работать в туристическую компанию. Там его быстро заметили: практический опыт и незаурядные способности молодого моряка обратили на себя внимание, и ему доверили прогулочную яхту, а учеба на курсах при Управлении Национального парка позволила получить титул профессионального гида. Зарабатывать Карлос стал вдвое больше, но и трудиться теперь приходилось тоже вдвое, а то и втрое больше прежнего.

- А ваш помощник тоже с материка? - спрашиваю я, когда Карлос, закончив рассказывать свою биографию, смолкает.

- Да, он из Гуаякиля, - отвечает Айяла. - Плавал на рыбацких шхунах и на прогулочных яхтах вдоль побережья. Здесь, на архипелаге, он уже лет семь. А вообще-то он родом из Милагро. Кстати, зовут его тоже Карлос.

Легкий на помине, на палубе появляется Карлос Инга, невысокого роста светлокожий мулат с жиденькой бородкой, и предлагает спуститься в кают-компанию заморить червячка. "До острова Бартоломе около четырех часов хода, - говорит он. - Подкрепиться не помешает".

Остров Бартоломе открывается взору невысокими горами с округлыми вершинами и соседним островком Сантьяго, который рыбаки именуют Башней. По мере приближения все отчетливее вырисовываются и красно-коричневые горы, и берег, изрезанный небольшими заливами. Их, словно бессменные часовые, сторожат выступающие из воды скалы причудливых очертаний.

- На одних островах, где катер может подойти вплотную к берегу, туристы высаживаются "по-сухому", - просвещает меня Айяла. - На других высадку производят с надувной лодки, которую мы называем "панга". На третьих бухты особенно мелководны, и туристы попадают на берег "по-мокрому" - снимают обувь, закатывают брюки до колен и шлепают по воде своим ходом.

- А как мы будем высаживаться на Бартоломе?

- "По-мокрому", - улыбается Айяла. - Начнем не с лучшего способа.

Яхта встает на якорь в просторной бухте. Инга остается на борту, а мы в сопровождении Айялы, которому предстоит выполнять роль гида, садимся в шлюпку с подвесным мотором.

- Смотрите, пингвины! А вон на камнях тюлени! Цапля... Видите цаплю?! - то и дело восклицают сыновья Густавссона.

Подплываем совсем близко к песчаному берегу, и все же последние метры "дошлепываем по воде своим ходом". Обувшись, начинаем подниматься по тропе, протоптанной среди языков вулканической лавы, на вершину ближайшего холма.

- Бартоломе, как и остальные острова архипелага, - вулканического происхождения, - рассказывает Айяла. - Ученые высчитали, что толщина слоя застывшей лавы составляет от пяти до пятидесяти метров.

Открывающийся со ставосьмидесятиметровой высоты вид способен поразить даже пылкое воображение. Изрезанный заливами берег; бирюзовые воды бухты, с замершей "белой яхтой, миниатюрные кратеры вулканов и зеленые пятна растительности в низинах... Все это вызывает ощущение Вечного покоя, отрешенности от реалий сегодняшнего мира - даже не того далекого, что остался на материке, а этого, лежащего под ногами, окружающего со всех сторон. Я не знал, что ожидает нас на других островах, но Бартоломе сразу же произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, в нем было очарование природы Южных морей, хотя и без пышной растительности, но с их золотистыми пляжами и тихими голубыми заливами, а с другой - остров будто застыл в Вечности, заколдованный чарами сверхъестественной силы.

Галапагосы. Каприз природы

Вдоволь налюбовавшись неповторимым пейзажем, возвращаемся на берег.

- Час - на купание, - объявляет Айяла. - Вода, конечно, не такая теплая, как у побережья, на Санта-Элене или в Эсмеральдасе. Но и не холодная: как-никак, а теплое течение Эль-Ниньо в значительной мере нейтрализует холодное Перуанское.

Слова капитана встречаются всеми с восторгом. Небо над головой чистое, не затянутое облаками, солнце светит тепло и весело, а Бартоломе - один из тех островов, где берег - не нагромождение скал, а песчаные, чистые, ласковые пляжи. Поплавать в кристально голубой воде заманчиво еще и потому, что Карлос предусмотрительно захватил с собой маску и ласты. Ну как тут не соблазниться возможностью хотя бы краешком глаза увидеть фантастический мир обитателей прибрежных вод!..

Сначала с маской плавают ребята, потом Свен. Затем наступает мой черед. Погружаюсь в воду, и, ошеломленный, не верю своим глазам: вода буквально кишит рыбешками самых разных форм и расцветок. Мимикрии нет и в помине! Природа на Галапагосах если и не совсем, то в большой степени отказалась от своего правила наделять живые существа защитной окраской, чтобы помочь им скрываться от врагов и выживать. Тут она, наоборот, приложила, кажется, все усилия к тому, чтобы обитатели моря представали в самых ярких, самых экстравагантных нарядах, как говорится, во всем блеске. И они, похоже, даже соперничают друг с другом по яркости красок и необычности сочетания цветовых гамм.