Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке

Перед тем как мы вступили в дико несущуюся воду, нам предложили замолчать, так как считается, что звук человеческой речи может уменьшить действие «средства»; и никому, имея перед глазами кипучую кружащуюся в водоворотах воду на порогах, не пришло бы в голову ослушаться приказа «Раз-бивателя каноэ». Вскоре стало ясно, что это требование Туба было обоснованным, хотя причина была совершенно не похожа на ту, которую привел управлявший каноэ человек из Шешеке, попросивший нас не свистеть, так как свист привлекает ветер. Дело в том, что человек, находящийся на носу, должен был смотреть вперед и выбирать надлежащий курс и, когда он видел скалу или какое-нибудь другое препятствие, оповещать об этом рулевого. Несомненно, Туба считал, что разговоры на борту могут отвлечь внимание рулевого в тот момент, когда пренебрежение к распоряжению или легкая ошибка неизбежно привели бы к тому, что мы очутились бы в бушующей реке. Были места, где только при крайнем напряжении со стороны обоих мужчин можно было заставить каноэ пройти в единственном безопасном пункте порогов и не допустить, чтобы его снесло вниз, где мы в мгновение ока оказались бы барахтающимися среди чаек, которые охотились, ныряя, за мелкой рыбешкой. Иногда казалось, что уже ничто не спасет нас от удара о скалы, которые теперь, когда уровень воды в реке был низкий, выступали из воды; но в самый критический момент Туба отдавал распоряжение рулевому, потом шестом, который он держал наготове, направлял лодку немного в сторону, и мы быстро скользили мимо только что угрожавшей нам опасности… Никто никогда еще не вел каноэ так замечательно.

По-видимому, «средство» не подействовало только один раз. Мы быстро неслись вниз, прямо перед нами была черная скала, покрытая белой пеной. Туба так же быстро, как и в других случаях, уперся в нее шестом, но тот соскользнул как раз в тот момент, когда Туба налег на него, чтобы отвести нос. Удар был сильный, и в секунду лодка была наполовину полна водой; но Туба оправился с такой же быстротой, оттолкнул нос и направил каноэ на спокойное мелкое место.

Здесь нам дали понять, что дело было не в «средстве», – оно-то не потеряло своей силы; все произошло исключительно из-за того, что Туба отправился в путь, не позавтракав. Надо ли говорить, что мы никогда больше не допускали, чтобы Туба отправлялся в путь, не закусив.

Мы пристали к Гарден Айленду («садовому острову»), который лежит посередине реки, на самом краю водопада. Когда мы достигли этого края и посмотрели вниз с головокружительной высоты, перед нами открылось чудесное и необыкновенное зрелище величественного водопада.

Пытаться описать его словами – безнадежное занятие. Даже самый большой художник, сделав несколько пейзажей, мог бы только дать слабое отражение этого величественного зрелища. Может быть, вероятный способ его образования может помочь понять его своеобразную форму. Ниагара образовалась благодаря размыву скал, с которых падает вода; в течение долгих лет она все отступала постепенно назад, оставляя впереди широкий, глубокий и почти прямой желоб. Он продолжает размываться и может еще спустить воду из озер, откуда вытекает образующая его река св. Лаврентия. А водопад Виктория образовался благодаря тому, что поперек реки треснула твердая, черная базальтовая порода, образующая русло Замбези. Края этой трещины остаются острыми до сих пор, кроме закраины около 3 футов шириной, через которую перекатывается вода. Стены идут вниз от краев совершенно отвесно, нет ни одного выступающего вперед утеса или признаков наслоения или смещения пород. Когда образовалась гигантская трещина, в уровне двух разорванных таким образом частей русла реки не произошло никаких изменений; поэтому, доходя до Гарден Айленда, река внезапно исчезает, и мы видим противоположную сторону расселины на том же самом уровне, как и та часть русла, по которой мы плывем. Там, где когда-то текла река, растут трава и деревья. Длина первой трещины на несколько ярдов больше ширины Замбези, которая, согласно нашим измерениям, составляет немного больше 1860 ярдов; но мы решили дать именно эту цифру, как указывающую одновременно год, когда водопад был впервые тщательно обследован. Глубина расселины была измерена при помощи веревки, к концу которой было прикреплено несколько пуль и футовый кусок белой бумажной ткани. Один из нас лежал, выставив голову, на выступающем вперед утесе и следил за спускающимся клочком коленкора, пока, после того как его сотоварищ выдал 310 футов веревки, груз не зацепился за выступ, вероятно, на расстоянии около 50 футов от воды; таким образом, само дно должно было быть еще ниже. При измерении ширины этой глубокой трещины при помощи секстанта было найдено, что здесь, в самой узкой части, она равняется 80 ярдам; в самой широкой части она должна быть несколько шире. В эту пропасть, на глубину вдвое большую, чем у Ниагарского водопада, низвергается с оглушительным шумом река, имеющая в ширину милю; это и есть Моси оа Тунья, или водопад Виктория.

Глядя с Гарден Айленда вниз на дно пропасти, видишь, как почти полмили воды, падающей в этой части водопада справа от нас или к западу от места наблюдения, собирается в узкий канал 20–30 ярдов ширины, образующий прямой угол с прежним направлением, слева от нас; вторая же половина, т. е. та, которая образует восточную часть водопада, видна слева от узкого канала внизу и направляется направо от нас. Оба потока соединяются на полдороге, образуя ужасающий кипящий водоворот, и находят выход в трещине, расположенной под прямым углом к расселине водопада. Этот выход находится на расстоянии около 1170 ярдов от западного конца пропасти и 600 – от восточного; водоворот находится у его начала. Замбези, теперь имеющая в ширину, по-видимому, не более 20 или 30 ярдов, бушует и несется к югу через узкий проток на протяжении 130 ярдов; потом входит в другую расселину, немного более глубокую, чем первая, и почти параллельную ей. Предоставив восточную половину этой расселины высоким деревьям, она круто поворачивает к западу и образует мыс 1170 ярдов длины и 416 ширины у основания с протокой у его оконечности. Достигнув этого основания, река круто огибает другой мыс и течет к востоку в третьей расселине; потом огибает третий мыс, гораздо более узкий, чем другие, и поворачивает обратно на запад, в четвертую расселину. Нам было видно, что дальше она снова огибала еще один мыс и, изгибаясь, входила еще в одну пропасть, направляясь к востоку. В этом гигантском, зигзагообразном и узком потоке скалы так остры и угловаты, что немедленно является следующая мысль: твердый базальтовый трапп должен быть приведен в свое нынешнее состояние силой, действовавшей снизу, и это вероятно произошло тогда, когда древние внутренние моря, находившиеся ближе от океана, излились в него через подобные же трещины.