Фритьоф Нансен - «Фрам» в полярном море

Так как направление господствующих ветров значительно изменялось соответственно временам года, то и наш дрейф разделялся на определенные, более или менее продолжительные периоды. Он был очень благоприятен зимой и весной, но обыкновенно неблагоприятен в последнюю половину лета. В первую осень, когда мы были затерты льдом, у нас был, как описано, неблагоприятный период и нас относило назад к Новосибирским островам – казалось, мы никогда и не пойдем вперед. Затем наступила зима, с ноября, и весна с довольно успешным дрейфом, а с середины июня 1894 г. и всю следующую осень мы опять шли назад. Затем новая зима (1894/95) и весна (до конца июня) с хорошим ходом вперед. Вторая половина лета (июль, август, сентябрь)

Нансен в рабочем кабинете

1895 г. была опять неблагоприятна; но следующие затем осень и зима (1895/96) подвинули «Фрам» далеко на север, почти до 86° северной широты, и на запад, приблизительно до 25° восточной долготы. Затем наступил конец февраля и март с остановкой, а в апреле и позже опять начался дрейф на юго-запад и юг, и «Фрам», наконец, пробил лед и вырвался на волю немного севернее 83° северной широты.

На дрейф влияют, по-видимому, не одни случайные ветры: он сам имеет, очевидно, наклонность идти главным образом в одном направлении. Мне кажется, что по временам можно было даже констатировать в воде подо льдом слабое течение, которое шло приблизительно в одном и том же направлении. Я не думаю, чтобы дрейф слишком тесно был связан с направлением господствующих ветров. Я вынес такое впечатление, что он имеет несколько более северное направление, чем они; но с полной достоверностью об этом ничего нельзя сказать, пока не будет переработан и сведен в одно целое весь материал.

Вследствие постоянного дрейфа лед в пройденной нами части Полярного моря не успевает состариться. Я крайне редко наблюдал лед более 4– или 5-летнего возраста и думаю, что 5 или 6 лет являются наибольшим временем, необходимым обыкновенно льдине для прохождения от берегов Берингова пролива до моря, лежащего к востоку от Гренландии. Главная масса льда, сюда доходящего, однако, моложе; она большей частью образуется по пути в трещинах и полыньях, беспрестанно возникающих между более старыми глыбами.

Мы видели, что лед постоянно находится в движении; на всей обширной поверхности моря, покрывающего околополюсную область, нет ни одного неподвижного пункта. Со всего этого пространства ветры и течения гонят лед к проливам, ведущим в Атлантический океан, главным образом к обширному проливу между Шпицбергеном и Гренландией, но также и к более узким между Гренландией и островами Северо-Американского арктического архипелага; на этой стороне, однако, лед, конечно, задерживается, и его дальнейшее движение к южнее лежащим водам приостанавливается, отчего здесь дрейф очень медленный. Огромная неподвижная ледяная шапка, которой многие полярные путешественники так охотно покрывали наш полюс, исчезла. Вместо нее мы видим вечно блуждающие ледяные поля, звенья великой цепи Полярного моря.

О характере, образовании и замерзании полярного льда, распределении в нем температуры и т. д. путешествие доставило много данных. Я упомяну здесь о некоторых.

Когда лед только начинает образовываться и еще совсем тонок, он растет очень быстро; но по мере того, как толщина льда увеличивается, рост его все более и более замедляется, так как потеря тепла через лучеиспускание постепенно уменьшается. Лед, образовавшийся на открытых полыньях в октябре и ноябре первой осени 1893 г., достиг в апреле 1894 г. толщины 2,31 м, но продолжал непрерывно расти и в течение лета. Так, 9 июня он достиг 2,58 м, несмотря на то что под влиянием солнечных лучей верхняя поверхность его значительно стаяла. 20 июня толщина была та же самая, хотя таяние на поверхности было значительное и всюду появлялись большие лужи пресной воды. В июле толщина его оставалась почти та же вплоть до 10 июля, когда под ним внезапно образовался новый слой, благодаря чему лед достиг в общей сложности 2,76 м толщины, несмотря на то что вследствие таяния он уменьшался с поверхности ежедневно на несколько сантиметров.

Это образование нового льда на нижней стороне обязано было слою пресной воды, образовавшейся от таяния льда с поверхности и распространявшейся поверх холодной соленой воды, температура которой была значительно ниже точки замерзания пресной воды. Последняя от этого так сильно охлаждалась снизу, что на границе между ней и соленой водой, на глубине около 2,5 м, образовался тонкий слой пресного льда, продержавшийся все лето.

Мало-помалу, однако, общая толщина старого и нового льда медленно стала уменьшаться, дойдя в сентябре почти до 2 м. С октября опять мало-помалу начался рост, 10 ноября толщина льда достигла 2,08 м, 11 декабря – 2,11 м, и потом медленно возрастала в течение зимы, 6 февраля толщина была 2,59 м. В течение весны она продолжала увеличиваться; 11 мая 1895 г. достигла 3 м, но почти такой же осталась 30 мая – 3,03 м. Отсюда видно, следовательно, что нарастание льда замерзанием идет не слишком быстро.

На одной льдине, которая подвергалась измерению в следующую зиму и которая 4 ноября 1895 г. имела 3,36 м толщины, наблюдался в течение зимы постоянный прирост, и 4 мая 1896 г. она достигла 3,975 м – толщина, конечно, очень значительная, когда приходится пробиваться сквозь лед на судне, но далеко не такая огромная, если сравнить ее с размерами, какие придавались палеокристическому льду, наполняющему море к северу от Земли Гринелля или Земли Гранта и Гренландии.

Наибольшей мощности лед достигает при постоянном наваливании или нагромождении льдин друг на друга во время сжатия, при этом он образует огромные торосы и глыбы, которые скрепляются смерзанием и могут существовать в течение долгого времени. Во время путешествия нам представился удобный случай делать наблюдения над образованием этого смерзшегося льда.

Как замечали уже многие прежние экспедиции, оказалось, что сжатие льда стоит в немалой связи с приливами. В особенности это заметно было для самой окраины Полярного бассейна, где мы находились ближе к открытой воде. В течение первой осени 1893 г. сжатия обыкновенно так правильно происходили после приливов, что мы заранее могли сказать, когда они наступят. В течение месяца у нас было два периода: один, с наиболее сильными напорами льда, в новолуние, другой в полнолуние. В эти периоды лед обыкновенно два раза в сутки раздавался и потом снова сплачивался. Такие же правильные приливные сжатия испытывал «Фрам» и в последнюю весну и лето (1896), когда он очутился в море, лежащем к северу от Шпицбергена; в течение одной недели июня сплачивание льда было так сильно, что судно каждые сутки два раза поднималось из воды медленно и плавно на 10 футов.