Руаль Амундсен - Северный полюс. Южный полюс

После возвращения из своей последней экспедиции адмирал Р. Пири больше не путешествовал по Арктике. Он жил в достатке и почете, иногда пикировался с Ф. Куком и его сторонниками, писал книги. В их числе были «Северный полюс» (1910) и «Секреты полярных путешествий» (1917). Во время Первой мировой войны 1914–1918 гг. он был председателем Авиационной патрульной комиссии. Скончался Р. Пири 20 февраля 1920 г. в Вашингтоне после продолжительной болезни в возрасте 63 лет.

Его имя носят полуостров в Гренландии и пролив в Канадском Арктическом архипелаге.

Глушков Валерий Васильевич, доктор географических наук, профессор, почетный геодезист, действительный член Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского, член-корреспондент Международной академии астронавтики (Стокгольм) и Академии геополитических проблем (Россия)

Достижение Северного полюса вполне можно уподобить шахматной партии, в которой все ходы, ведущие к благоприятному исходу, продуманы заранее, задолго до начала игры. Для меня это была старая игра – я вел ее с переменным успехом на протяжении двадцати трех лет. [11]Правда, я постоянно терпел неудачу, но с каждым новым поражением приходило новое понимание игры, ее хитростей, трудностей и тонкостей, и с каждой новой попыткой успех придвигался чуточку ближе; то, что казалось прежде невозможным или в лучшем случае крайне сомнительным, начинало представляться возможным, а затем и весьма вероятным. Я всесторонне анализировал причины каждого поражения и в конце концов пришел к убеждению, что они могут быть устранены и, если фортуна не совсем повернется ко мне спиной, игра, которую я проигрывал на протяжении почти четверти века, может окончиться успехом.

Надо сказать, многие сведущие и умные люди не соглашались с таким выводом. Но многие другие разделяли мои взгляды, у них я находил безграничное сочувствие и поддержку, и теперь, в конце пути, мне доставляет чистую, величайшую радость сознание, что их доверие, подвергнувшись столь многим испытаниям, не было обмануто, а их вера в меня и ту миссию, которой я отдал лучшие годы своей жизни, щедро оправдалась.

Однако хоть и верно, что в отношении плана и методов открытие Северного полюса можно уподобить шахматной игре, тут все же существует и различие. В шахматах мозг противопоставлен мозгу, в поисках же полюса борьба идет между человеческим мозгом и волей, с одной стороны, и слепыми, грубыми силами первобытной стихии, с другой, – стихии, зачастую действующей по законам и побуждениям, нам почти неизвестным или малопонятным, а потому во многих случаях кажущимся переменчивыми, капризными, не поддающимися сколько-нибудь достоверному предсказанию. Поэтому, имея возможность планировать до отплытия из Нью-Йорка основные шаги натиска на замерзший Север, я, однако, не мог предугадать все ответные ходы противника. Существуй такая возможность, моя экспедиция 1905–1906 годов, установившая «самый северный» рекорд 87°6 северной широты, достигла бы полюса. Но все, кому известны рекорды этой экспедиции, знают, что полному успеху воспрепятствовал один из таких непредвиденных шагов нашего великого противника, а именно период необычайно сильных и продолжительных ветров, взломавших пак и отрезавших меня от вспомогательных отрядов, так что, можно сказать, уже ввиду цели, [12]но не имея достаточно продовольствия, я был вынужден повернуть назад под угрозой голодной смерти. Когда до победы, казалось, было рукой подать, меня поставил в безвыходное положение ход, который никак нельзя было предугадать и на который мне нечем было ответить. Как известно, я и мои спутники не только очутились под шахом, но и чуть не поплатились жизнью.

Однако все это теперь достояние прошлого. На этот раз я смогу рассказать иную, более вдохновенную повесть, хотя и отчеты о доблестных поражениях тоже бывают не лишены вдохновения. Следовало бы только отметить вначале, что мои многолетние усилия увенчались успехом потому, что многократные поражения порождают силу, прежние ошибки – знание, неопытность – опыт, а все вместе – решимость.

Роберт Эдвин Пири (1856–1920)

Быть может, если учесть ту поразительную точность, с какой конечное событие оправдало мои предсказания, небезынтересно сравнить некоторые подробности плана похода, опубликованного за два с лишним месяца до отплытия «Рузвельта» из Нью-Йорка в его последнее путешествие на Север, с фактическим осуществлением этого плана.

В начале мая 1908 года в одном из своих выступлений в печати я набросал следующий план похода.

«Я отправлюсь из Нью-Йорка на своем прежнем судне, «Рузвельте», в начале июля; проследую на Север тем же маршрутом через Сидни (мыс Бретон), пролив Белл-Айл, Девисов пролив, Баффинов залив [море Баффина] и пролив Смит; возьму на вооружение те же методы, снаряжение и припасы; укомплектую состав экспедиции минимальным количеством белых и дополню его эскимосами; как и прежде, наберу эскимосов с собаками в Китовом проливе и всемерно попытаюсь провести судно к тому же или аналогичному месту зимовки на северном побережье Земли Гранта, что и зимой 1905–1906 годов.

Санный поход начнется, как и прежде, в феврале, однако маршрут будет изменен следующим образом.

Во-первых, я пройду вдоль северного побережья Земли Гранта до мыса Колумбия, а по возможности и дальше на запад, вместо того чтобы покинуть сушу у мыса Мосс, как я делал прежде.

Во-вторых, покинув сушу, я уклонюсь дальше на северо-запад, чем прежде, чтобы нейтрализовать или частично учесть подвижку льда в восточном направлении между северным побережьем Земли Гранта и полюсом, обнаруженную мною во время моей последней экспедиции. Другая существенная черта нового плана состоит в том, что на пути к полюсу я буду держать санные отряды как можно ближе друг к другу, чтобы ни один отряд не оказался отрезанным от остальных подвижками льда, без достаточного запаса продовольствия для длительного марша, как это случилось в мою последнюю экспедицию.

Я нисколько не сомневаюсь, что Великая полынья [13](полоса открытой воды), с которой я столкнулся в мою последнюю экспедицию как на пути к полюсу, так и при возвращении на сушу – характерная черта этой части Ледовитого океана. Я почти не сомневаюсь, что мне удастся сделать именно полынью, а не северное побережье Земли Гранта отправной точкой похода с полностью нагруженными санями.

В таком случае путь к полюсу будет сокращен примерно на 100 миль, что существенно упростит задачу.