Евгений Краштан - Записки переворачивателя пингвинов.

До окончания войны секретная команда во вместительных пещерах соорудила там якобы опорные пункты "Новая Швабия" и "Новый Берхтесгаден" с запасами продовольствия и независимой системой жизнеобеспечения, на рейде стояли новейшие типы подводных лодок, на подземных аэродромах базировались реактивные самолеты, а на боевом дежурстве находились ракетные установки с ядерными боеголовками. После войны там должны были найти убежище оставшиеся в живых нацисты, приближенные Мартина Бормана, Евы Браун и Гитлера, или, по крайней мере, урны с их прахом.

В ответ в середине войны в Англии был разработан план строительства антарктических баз, аналогичных немецким, и назван этот план был Tabarin (по словам англичан, это было название какго-то кафе, где это все обсуждалось). В соответствии с этим планом в 1943-1945 годах при участии солдат элитного подразделения САС Британским Королевским флотом было построено полтора десятка антарктических баз, названых непритязательно: Base A, Base B и т.д.

Та база, что стала сначала станцией Фарадей, а потом станцией Вернадский, изначально называлась Base F. А Port Lockroy был базой А, самой первой. После окончания войны базы продолжали функционировать в рамках уже гражданского проекта, так называемого Falkland Islands Dependencies Survey. В ноябре 1948 г. британская база в Hope Bay сгорела, при этом оба находившихся в ней ученых погибли. Вскоре была законсервирована и покинута и база Port Lockroy.

В 1986, с появлением антарктического туризма, о ней вспомнили, оставшиеся в живых домики расконсервировали (а один домик не дожил, от него на острове остался только фундамент и мемориальная табличка) и сделали чисто туристическую сезонную станцию. Теперь в течение всего летнего сезона тут дежурит несколько человек, встречающих туристов и торгующих в сувенирном магазине. Научных исследований здесь никаких не ведется, да и подходящих условий здесь нет – крохотный островок с двумя домиками чуть побольше нашей дачи, внутри воссоздана полностью обстановка 50-ых, вплоть до старинных журналов и всяческого снаряжения, одна комната – жилая для персонала плюс кухня плюс все остальное, еще одна – сувенирная лавка, забитая какими угодно сувенирами по весьма негуманным ценам. Впрочем, там же повсюду развешаны плакаты, что вся прибыль от сувениров идет на поддержание музея.

Бытовые условия совершенно спартанские – питьевая вода в канистрах берется на кораблях, плита газовая, холодильника нет, туалет – закуток с ведром, освещение керосиновыми лампами, отопления тоже нет, электричество для радиостанций и лаптопа берется от больших аккумуляторов, иногда подзаряжаемых от крохотного бензинового генератора. Приходящие корабли знают про их спартанскую жизнь, поэтому приглаают к себе на борт на обед и помыться в душе. Запах на острове тоже тот еще – весь островок забит пингвинами. меня поразило зрелище ровной площадки, на которой как грядки с картошкой расположены гнезда с пингвинами, высиживающими яйца, причем все пингвины неперевернутые ни разу, работы просто непочатый край. Все время приходится смотреть под ноги, чтобы на пингвина не наступить:) Пингвины все как на подбор непуганные, несмотря на то, что на этом острове туристов бывает раз в пять больше, чем у нас на станции. Но что интересно – мы попали как раз в свободный день, когда посетителей не было. Живут на острове трое англичан – Rick Atkinson (начальник), Helen Annan и Rachel Hazell. В начале сезона их было четверо, но четвертый куда-то уехал и мы с ним так и не познакомились.

Подошли мы на яхте к этому острову, стали на якорь, с берега нам уже машут. Мы не заставили себя долго ждать, кинули наши рюкзаки в зодиак и перебрались к старым знакомым, с которыми не так давно распрощались на Вернадском. Чтобы надо мной не висело каких-то обязательств, а можно было бы расслабиться, я сразу, даже не распаковывая рюкзак, пошел устанавливать магнитометр, Рик (их начальник) показал мне место в скалах, куда пингвины добраться не могут, и я стал воевать. Потребовалось меньше часа, чтобы все заработало, и мы пошли бродить по острову, знакомиться с музеем и т.п. Рик нас успокоил насчет обратной дороги, сказал, что уже договорился с капитаном попутного корабля, который должен быть в обед на следующий день, показал нам комнатку в музее, где мы можем расположиться. Я так понял, что раньше это было что-то типа кают-компании, с некоторым подобием бара, в котором до сих пор стояли бутылки и банки с табаком 50ых годов, на стене портрет королевы и какого-то принца, в углу древняя неработающая печка. Мы достали спальники, англичане нас угостили знакомыми карематами – точно такой же надувной ThermoRest, как Алик привез, но только раза в три толще, так что спть можно на полу как на пуховой перине:)

Попрощались мы с голландцами, они уехали ночевать к себе на яхту, а нас Хелен позвала на ужин. Мы и с собой еды набрали немало, но отдали все им (особенно те обрадовались замороженным курицам – там ведь морозилки нет, чтобы мясо хранить), а уже хозяева нас накормили своей едой, очень вкусной. После ужина нас угостили рождественскими тортиками, их было два – один для Хелен прислала мама с попутным кораблем, а другой им подарили с одного из туристских судов. Мамин мне понравился больше:) Вечерняя программа у них не отличалась особым разнообразием – я по их рации связался с базой, доложил о выполнении задания и предупредил, что нас привезут завтра попутным кораблем на Питерман (это тот остров, где американцы жили, 20 км от нас), а оттуда нас надо будет забрать зодиаком, т.к. у корабля это будет конечной точкой маршрута, к нам на станцию он не идет), Рейчел села писать продолжение своего дневника, который она периодически по возможности публикует на своем блоге http://www.rachelhazellisaway.wordpress.com – надо будет потом почитать, что она про наш визит написала, потом дружно пошли гулять по острову и смотреть на пингвиньих птенцов, которые как раз начали вылупляться. В это время из пролива показалась еще одна яхта и стала на якорь рядом с Тулукой – место у базы весьма популярное, тихая бухта, закрытая со всех сторон высоченными горами.

Вскоре солнце спряталось за одной из гор, гулять стало прохладно, да и хозяева еще раньше, когда рассказывали про свой распорядок дня, говорили, что уходят спать в десять-полодиннадцатого, так что мы тоже пошли в комнату, залезли в спальники, я еще хотел почитать книжку перед сном, но руки сильно мерзли – домик неотапливаемый – и я завалился спать. Островок, конечно, тихий, электростанция не тарахтит, как у нас на острове, зато пингвины горланят хуже ворон, плюс толпа футляриков бегала по крыше, топоча как табун лошадей. Но все равно выспался я на свежем воздухе хорошо, не считая того, что проснулся в пол-седьмого от неимоверного пингвиньего шума и решил, что спать дальше мне лень и надо пойти умыться. Умываться пошел к морю, наклонился к воде, поплескал в лицо и тут слышу, что к моему фырканию примешивается еще чье-то со стороны воды.