Иван Крузенштерн - Путешествие вокруг света

Мая 10 го, известили меня, что с гор, виден в море трехмачтовой корабль. Полагая, что это должна быть Нева, отправил я гребное судно с Офицером, для введения в залив оной. наступивший вечер и отдаление Невы от берега принудили Офицера возвратишься без исполнения порученного. В следующее утро послал я на встречу Неве Лейтенанта Головачева; в полдень с великою радостию увидели мы ее в заливе. В пять часов пополудни стала Нева на якорь. Г. Лисянский донес мне, что он пробыл несколько дней у острова Пасхи, надеясь там найти нас. Крепкие западные ветры не позволили ему остановиться у оного на якорь. Он посылал только одно гребное судно в Куков залив для получения от островитян бананов и пататов.

В 5 часов пополудни на другой день, по приезде моем к Господину Лисянскому, получил я неприятное известие, а именно, что Нукагивские Островитяне пришли в возмущение и вооружились, и что оное произошло от разнесшагося на острову слуха, будто бы Король их взят на корабле под стражу. В сие самое время пришел с берегу баркас Невы; Офицер, бывший на оном, подтверждая известие рассказывал, что с великою трудностию удалось ему забрать всех людей своих на судно, и что Агличанин Робертс только избавил его, от нападения островитян, подвергаясь и сам опасности сделаться жертвою их свирепства. Зная, что за полчаса прежде отъезда моего на Неву Король отправился с корабля моего на шлюбке на берег, не постигал я причины сего возмущения. Король пробыл у меня целое утро. Он казался во все сие время веселым. Я старался всегда приобресть его к себе приязнь, одаряя при каждом посещении; а в сей день сверх того приказал еще выбрит его и умыть благовонною водою, чем он был чрезвычайно доволен. Немедленно, поехал я на корабль свой, дабы разведать, не обижен ли он кем либо; сего не оказалось, и я начал помышлять, не сам ли Король причиною распространения ложного слуха; но представляя себе, что он не имеет ни какого повода к неудовольствию, казалось мне и сие невероятным. Более всего подозревал я наконец в том француза, которой, может быть, из злобной зависти к Агличанину, нами ему предпочтенному, вздумал разрушить доброе между нами согласие, надеясь иметь чрез то какую либо для себя выгоду. По обстоятельнейшем изведывании дела сказалось сие подозрение мое более и более вероятным. Во время обеда уведомил меня вахтенный Офицер, что Король, уехавший за час токмо на берег, прибыл опять на корабль, а с ним и один островитянин со свиньею, за которую требовал он маленького попугая. Чрез 10 минут потом вышел я на шканцы и увидел, что привезший свинью уезжает, рассердившись будто бы за то, что не дали ему вдруг требованного попугая. Я сему удивился и, не желая пропустить случая достать свинью, просил Короля приказать нетерпеливому Островитянину возвратишься; но сей не слушая Королевского повеления начал грести к берегу еще поспешнее. Немедленно бросился один из сопровождавших Короля в море, чтобы, как уверял Француз, догнать лодку и уговорить Островитянина привезти на корабль свинью свою. После открылось, что произходило совсем противное. Островитянин послан был от Француза вместо того на берег с известием, что я намерен наложить на Короля оковы, если это, как я думаю, и не был вымысел Француза; но при всем том все поступил он против своей к нам обязанности; потому что не предуведомил меня о точных Короля повелениях, долженствовавших иметь вредные последствия. Я почитал дело сие, как то оно и действительно было, малостию и не подавал ни малейшего вида негодования, а тем менее гнева, которой бы мог возродить в Короле подозрение, что я намерен употребить с своей стороны меры насилия. После сего произшествия оставался Король еще около часа у нас и поехал потом на берег, как то казалось, совершенно спокойным на гребном корабельном судне.

Как скоро распространился слух на острове, что Король заключен мною в оковы, вдруг все бросились к оружию, и баркас Невы с трудностию мог освободиться от нападения. Не прежде, как по прибытии Короля, уверявшего своих подданных, что ему не причинено никакого оскорбления, успокоились Островитяне несколько. Полагая, что или Король сам опасался насильственных от меня мер или поселил в нем страх беспокойный Француз, решился я отправиться следующим днем к Королю, чтоб уверить его, что я не имею никаких против его неприязненных намерений. За несколько еще пред сим дней Королевской брат говорил мне, что он удивляется, почему не приказываю я заключить никого еще в оковы, как то поступил Американец [34] Сей Американец был здесь за восемь месяцов до нашего прихода с одним из Королевских родственников? Я отвечал ему, пока будете вы обходиться с нами приязненно, до тех пор никто из вас не претерпит от меня ни малейшей обиды, и я надеюсь, что мы растанемся как добрые приятели.

В 8 часов следующего утра поехали мы с Г-м. Лисянским на берег; но за час пред тем отправлены были уже баркасы ваши за водою. Мы взяли с собою двадцать человек вооруженных; наше же сообщество состояло так же из двадцати хорошо вооруженных. На обоих баркасах, из коих на каждом было по два фалконета, было 18 Матросов под командою двух Лейтенантов. И так мы могли бы усмирить всех Островитян, если бы они покусились встретить нас неприятельски. При выходе нашем на берег не видно было ни одного из оных. Чрез всю ночь горел на острове огонь во многих местах; по утру не подходил ни кто к кораблям, как то было прежде, с кокосовыми орехами. Из сего заключали мы, что Островитяне не имеют более к нам мирного расположения. По выходе на берег пошли мы прямо к Королевскому дому, находившемуся в долине в расстоянии около одной Аглинской мили. На пути к оному видели много деревьев кокосовых, хлебных и Майо. Тучная и высокая трава затрудняла нас в ходу не мало, Наконец вышли мы на тропинку, имевшую на себе признаки Отагейтского обычая, доказывавшего нечистоту Нукагивцев. После продолжали путь по дороге, наполненной на фут водою, по которой шли в брод и вышли потом на довольно широкую весьма чистую дорогу. Здесь начиналось прекраснейшее место: обширной, необозримой лес ограничивался, по видимому, лежащею только позади его цепью гор; высота дерев леса сего простиралась от 70 до 80 футов; оные были по большей части кокосовые и хлебные, с плодами, обременявшими их ветви; на долине, по которой протекают многие, извивающиеся и один другого пресекающие источники, катящиеся с крутых гор и орошающие жилища, находилось множество отторгнутых от гор больших камней; стремящаяся вода чрез оные низвергаясь с великим шумом представляет взору прекраснейшие водопады. Вблизи жилых домов разведены пространные огороды, насажденные корнем Таро и кустарником шелковицы. Они обнесенны весьма порядочно красивым забором из белого дерева [35] Сие дерево называется на Нукагивском языке; Фау. и представляли вид, будто бы принадлежали народу, имеющему в возделывании земли довольные уже успехи. Сии прелестные виды удаляли от нас на некоторые мгновения те неприятные чувствования, которые возбуждаемы были помышлениями о том, что мы находилися у жилищ людоедов, преданных величайшим противоестественным порокам, и не чувствующих ни своей гнусности, ни гласа природы, которому внимают даже и хищные животные. Король встретил нас за несколько сот шагов от своего жилища, приветствовал сердечно и повел в оное. Тут собрана была вся его фамилия, обрадовавшаяся чрезвычайно нашему посещению, к чему подали мы довольную причину; ибо каждой из нашего сообщества давал ей подарки. Королева изъявляла чрезмерную радость, получив маленькое зеркало, которое особенно ее восхитило. После первых приветствий спросил я Короля: что побудило его к распространению ложного слуха, едва не прервавшего доброго между нами согласия и едва недоведшего до кровопролития, от которого верно не мог бы он иметь никакой выгоды? — Король уверял меня, что сам собою не опасался он ни мало, чтобы поступил я с ним худо; но что Француз был тому виною, сказав, что я наложу на него непременно оковы, если не привезет Островитянин на корабль свиньи своей, чему он и должен был верить. Ишак подозрение мое на Француза оказалось основательным. Одарив Короля и всю фамилию, просил я его не нарушать согласия, но обходиться с нами дружественно, представляя, что я без вынуждения конечно не употреблю ни против кого насилия, а тем менее еще против самого его, почитая своим приятелем. Отдохнув и освежась соком кокосовых орехов, вознамерились мы идти с путеводителем Робертсом к Мораю или кладбищу. Но прежде выхода нашего из Королевского дома показали нам его внуку, которая, как и все дети и внучата Королевской фамилии, признается за Етуа или существо Божеское. Она содержится в особенном доме, в которой имеют вход только мать, бабка и ближайшие родственники. Для всех прочих дом сей Табу . Младший брат Короля держал маленького сего божка (дитя от 8 ми до 10 ти месяцов) на руках своих. Я спросил при сем: как долго кормит здесь грудью мать детей своих? мне ответствовали, что весьма редкия исполняют здесь сию естественную обязанность. Когда родится дитя, то ближайшие родственницы стараются наперерыв заступить место няньки; берут дитя от матери, в дом свой и кормят его не грудью, но плодами и сырою рыбою. Хотя сие и казалось мне невероятным; однако Робертс уверял, что сей образ вскармливания детей вообще здесь обыкновенен. Не взирая на то, Нукагивцы чрезмерно рослы и дородны.