Фердинанд Врангель - Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю

В таком положении была здешняя страна в 1750 году, когда якутский воевода Павлуцкий, подкрепляемый многочисленными тогда чуванцами и юкагирами, предпринял поход на чукчей. Несмотря на победы союзников, окончание войны было неблагоприятно для сибиряков. Большая часть юкагиров и почти все чуванцы пали в кровопролитных битвах. Заразительные болезни произвели окончательное опустошение между туземцами и русскими. Два раза свирепствовала здесь оспа; после того корь и горячки истребили множество народа, а наконец, сильно распространившиеся венерические болезни, всегда неизлечимые в сей стране по недостатку свежей, легкой пищи и суровому климату, — нанесли окончательный удар туземцам.

Ныне все народонаселение берегов Малого Анюя состоит из нескольких юкагирских семейств. Лишась своего единственного богатства, домашних оленей, они принуждены были отказаться от кочевой жизни, поселились здесь, приняли христианскую веру и постепенно утрачивают свою народность, нравы и обычаи. Господствующий язык у них ныне русский.

Дома здешних юкагиров построены довольно прочно, из бревен, и состоят по большей части из одной просторной комнаты. В ней всегда налево от входа, вместо обыкновенной в русских избах печи, помещается чувал или очаг, где беспрерывно горит огонь для согревания комнаты и очищения воздуха. В одном из углов помещаются обыкновенно образа; по стенам развешиваются ружья, луки и стрелы; на полках стоят горшки и другая посуда; по середине ставится большой стол, и широкие лавки идут по стенам комнаты.

Одежда юкагиров совершенно сходна с одеждой живущих здесь русских и соответствует суровому климату. Мужчины и женщины одинаково носят парки, камлейки и т. д. из оленьих шкур, с той разницей, что женщины повязывают голову платком, и на парках делается у них откидной воротник из соболя или росомахи, а на мужских бывает стоячий воротник из какого-нибудь более дешевого меха. Впрочем, женская одежда сшивается из шкур оленьих выпоротков, вырезанных из живота самки, а мужская просто из молодых оленей.

В очерке лица юкагиры почти совершенно сходны с здешними русскими, или здешние русские, может быть, похожи на юкагиров. Темные, почти черные глаза и волосы, продолговатое, довольно правильное лицо и удивительная, особенно у женщин, белизна тела составляют отличительные черты тех и других. Вообще они стройны и среднего роста.

В характере и образе жизни юкагиров виден еще отпечаток легкого, беззаботного, веселого расположения духа кочевого народа; у них сохранилось еще во всей чистоте радушное гостеприимство, как равно и некоторые другие добродетели, исчезающие с дальнейшим образованием. К несчастью сейчас между юкагирами вкоренились притворство и скрытность, и особенно в торговле всегда стараются они обмануть противную сторону.

Юкагиры страстные любители музыки. Каждый из них, молодой и старый, играет или на скрипке или на балалайке. [177] Странно, что при такой общей наклонности юкагиров к музыке у них нет национального музыкального инструмента; по крайней мере мне не удалось заметить ничего. У женщин довольно чистые и приятные голоса, но в напевах их песен есть что-то особенное, неправильное и дикое, сначала неприятное для слуха, но впоследствии оно может нравиться. Вообще юкагиры, при пении импровизируют не только слова песен, но и самые напевы, и потому здесь нет никаких народных, общих мелодий. Несмотря на такое разнообразие в музыкальном отношении, смысл песен юкагирских женщин почти один и тот же, т. е. жалобы на неверность или отсутствие возлюбленного. Иногда упоминается притом о соловье, сизокрылом голубке, решетчатых окнах и других предметах, ныне юкагирам совершенно неизвестных. Может быть сии понятия принесены сюда предками юкагиров из других, более благословенных стран. Надобно заметить, что в песнях никогда не упоминаются предания старины, хотя туземцы, особенно наш хозяин Коркин, рассказывали много чудесного о похождениях своих предков. Я говорил о том некоторым певицам; они отвечали, что то не их дело и что они о том не поют. Мужчины, напротив того, воспевают собственные подвиги, напоминают убитого оленя, низложенного медведя, или преодоленную опасность, превознося притом самыми лестными выражениями свое мужество, силу и ловкость.

Единственные занятия здешних жителей суть рыбная ловля и охота. Рыболовство менее значительно, потому что большая морская рыба поднимается только до Плотбища. Произведения прозябаемого царства под суровым небом и на земле, почти вечно скованной морозом, чрезвычайно скудны. [178] Здесь растут несколько пород ягод и сладковатый, мучнистый корень макарши; женщины собирают его летом, или осенью и зимой вырывают из нор земляных мышей. Все существование бедных жителей здешней бесплодной страны зависит единственно от охоты, и именно оленей, доставляющих им пищу, одежду, а отчасти и жилище. Оленей всего легче бить, когда они переплывают реки, потому здешние жители и не могут удаляться от берегов внутрь страны, в леса или тундры, где водятся другие сибирские звери. Время переправы оленей через Анюй составляет здесь важнейшую эпоху в году, и юкагиры с таким же боязненным нетерпением ожидают появление сего животного, с каким земледельцы других стран ожидают времени жатвы или собирания винограда.

Олени два раза в год переправляются здесь через реки — весной и осенью, но, по короткости лета, оба промысла отделены один от другого только коротким промежутком времени, хотя по изобилию в добыче они весьма различны. Первый промысел оленей бывает в конце мая, когда бесчисленными табунами оставляют они леса и тянутся в северные тундры, отыскивая лучший корм и избегая комаров, с первой теплой погодой являющихся во множестве и мучительным кусанием отравляющих, приятность бедного сибирского лета. Майский промысел не столь прибылен для охотников: олени часто переходят через реку по льду, и тогда только в ущельях гор можно их бить из ружей и луков, или ловить петлями, но последнее средство не всегда надежно, а первое слишком дорого. Впрочем, весенний олень обыкновенно бывает чрезвычайно худ, и все тело его покрыто нарывами и ранами, так что в крайних только случаях употребляется в пищу жителями, и годится единственно для корма собакам; даже и шкура оленя в то время года не имеет настоящей доброты и в дырах.

Гораздо важнее и изобильнее второй промысел, а августе и сентябре месяцах, когда олени с приморских тундр возвращаются в леса. Тогда сии животные здоровы, жирны и мясо их составляет вкусную пищу, а также и шкура, покрытая уже новой шерстью, тверда и прочна. Разница в доброте между весенней и осенней кожами оленя столь велика, что первую можно купить за рубль, а много за полтора, но за вторую надобно платить от 5 до 8 рублей.