Мишель Пессель - Путешествия в Мустанг и Бутан

Последний мост упирался в откос, на вершине которого стоял Ташиганг — гениальное творение бутанских зодчих, не знающее себе равных в мире, самая прекрасная жемчужина в короне короля Страны дракона.

Я поднялся по лестнице и вошел в ворота дзонга. Незнакомый человек молча пожал мне руку.

Уже одно это европейское приветствие показывало, что я пришел к финишу. Вновь распахнулись врата времени, я возвращался в знакомый мир. Хотя теперь мне был знаком и потерявшийся в другом времени Бутан — это тоже был мой мир.

Человек, с которым я обменялся рукопожатием, был предприниматель-индиец из дорожно-строительной фирмы. Значит, рядом граница.

Грустно! Меня, правда, еще ожидали 200 километров невообразимой дороги между Бутаном и Ассамом. Оттуда через весь штат до Хассимары, где был аэродром.

Но здесь, в Ташиганге, уже писалась новая страница истории Бутана. Вместе с носильщиками я удивленно смотрел на автомобили, мимо которых шлепали наши усталые мулы.

Да, теперь путешествие уже окончательно было позади. Глядя на север и запад — на высокие горы, бесконечные хребты, я с трудом постигал, что был там, в стране, где живут властители законов, великие ламы-отшельники, грозно стерегут тропы дзонги, прилепились к скалам монастыри, а горные потоки крутят молитвенные мельницы.

Мне понадобился 31 день, чтобы покрыть пешком, на лошади и на муле расстояние от Вангдупотранга до Ташиганга. За этот срок я прошагал 650 километров, преодолел шесть перевалов на высоте более 3300 метров. А на карте по прямой это составляло всего 300 километров.

Если считать от дзонга Дукье в верховьях Паро, я пересек Бутан от края до края. С грустью я подумал, что настанет день, когда все увиденное мною промелькнет перед туристом сквозь стекло машины. Но пока я мог разделить с капитаном Пембертоном титул первопроходца этой едва ли не самой удаленной части планеты.

Возможно, только сейчас я понял, что манило меня в течение десяти лет в здешние пределы, что заставило искать в эпоху сверхзвуковых путешествий и космических полетов безвестные ослиные тропы. Я стремился не только к своей детской мечте. Меня влекла идея попытаться отыскать на свете место, где человек живет в согласии с самим собой, где цивилизация не обезличивает людей, а красота является мерой счастья. Не считая обильных впечатлений, мне приоткрылись в Бутане новые перспективы моего собственного существования. Я знал, что многое должно измениться во мне, когда я снова окажусь в родных равнинных краях.

Ну а в разодранных и размокших от дождя рюкзаках я увозил более осязаемое сокровища. Мне удалось записать два новых диалекта языка и изучить жизнь доселе неизвестных племен, познать художественные и культурные сокровища, скрытые в течение долгих веков в глубоких ущельях Центрального и Восточного Бутана.

Кроме того, я смог выявить — впервые в подробностях и из первых уст — сложную и оригинальную структуру бутанского общества. Наконец, в активе у меня была карта четких границ этнического и языкового деления страны. К научному интересу, который, несомненно, вызывает Бутан, следует добавить тот замечательный факт, что страна осуществляет сейчас своими собственными силами сложный процесс модернизации. Это безусловно смелый шаг, достойный всяческого внимания.

Я всегда знал, что Бутан — родина гордых и очень умных людей. И я глубоко надеюсь, что современный мир, членом которого он становится, будет уважать его автономию и самобытность, слишком часто приносимые в жертву политическому и финансовому давлению.

Если со стороны кажется, что Бутан с презрением относится к технологической революции, то нам, на Западе, следует помнить, что это происходит не по причине отсталых традиций, а с ясным пониманием того, что технология не решает всех человеческих проблем, а сплошь и рядом ведет к потере духовных ценностей.

— У Бутана много проблем, — справедливо заметил в разговоре со мной один властитель закона и добавил: — Но нет ни одной, с которой бы мы не смогли справиться сами.

Благодаря дальновидному введению системы свободного (нерелигиозного) образования, организации действенной медицинской помощи в самых удаленных уголках страны и осторожному преобразованию своей экономики Бутан продемонстрировал, что перемены следует проводить с учетом давно сложившихся духовных и общественных идеалов.

Я лично не считаю, что Бутан может преподать некий урок остальному миру. Но я также не думаю, что мы можем многому научить бутанцев. Мне хочется лишь, чтобы этот объективный по мере сил рассказ о путешествии, которое я затеял один, на свою ответственность, без чьего-либо приглашения, не будучи никем отряжен или уполномочен, смог приподнять завесу, туманящую наши умы, когда на Западе нам случается вспомнить об этой далекой стране, где в невозможных горах живут короли, вольные крестьяне и ламы.

Географ, историк, этнограф и лингвист Мишель Пессель выбирает для своих путешествий малоизвестные уголки планеты. В возрасте 23 лет французский студент открыл в тропических болотах полуострова Юкатан, в Мексике, 14 забытых городов индейцев майя — редко кому выпадало на долю такое археологическое счастье! Пессель написал об этом прекрасную книгу «Затерянный мир Кинтана-Роо», уже известную советскому читателю («Мысль», 1969).

После Мексики — Гималаи. Мишель Пессель изучил тибетский язык, совершил восемь путешествий по гималайским странам. И вновь его странствования принесли двойной урожай: научные открытия и путевые записки, написанные с редкой увлекательностью и честностью.

Бывшее королевство Мустанг (сейчас оно является одним из административных районов Непала) он прошел пешком из конца в конец. История Мустанга стала темой его докторской диссертации, которую молодой ученый защитил в Сорбонне в 1968 г. Книга Мишеля Песселя о Мустанге вообще первая работа, написанная об этом уголке планеты. Книга о путешествии в Бутан — первая в нашем столетии. Обе они, естественно, поэтому вызывают читательский интерес. Но для нас помимо чисто познавательных и литературных достоинств привлекательна еще позиция автора. «Путешествие — это вовсе не километры расстояний, — говорил М. Пессель в интервью парижскому еженедельнику «Экспресс». — Это прежде всего человеческие контакты. В горах у меня остались верные друзья: я говорил на их языке, жил их заботами.

Многие путешествуют для того, чтобы отыскать за тридевять земель то, чего не находят вокруг себя. Они погружаются с головой в экзотику, потому что оказались не приспособленными к своему собственному окружению. Я не из таких. Путешествие для меня не бегство, а движение к цели. Мое стремление — заниматься все время новым, но заниматься основательно. Именно это позволило сделать открытия, которые связывают теперь с моим именем.