Юрий Рост - Эверест-82

У них хватило мудрости и мужества повернуть обратно. В 8 часов они сообщили на базу, что вернулись в палатку. Мы договорились, что двойка повторит попытку штурма в любое время суток, как только уляжется ветер. Надеялись, что к вечеру он стихнет и будет луна — полнолуние продолжалось. Сидеть же долго в лагере V нельзя — не хватит ни запаса кислорода, ни сил: на такой высоте они быстро тают даже в покое. Началось ожидание.

А базовый лагерь ждал первых победителей…

Для встречи мы не смогли придумать ничего кроме обычного ритуала. Но зато наши объятия, рукопожатия и взгляды должны были говорить (и говорили!) о многом.

Потом они, измученные, сидели за столом. Потрепанные рюкзаки загромождали вход в кают-компанию. Внутри толпились все, кто был в лагере, — и наши, и непальцы. Все!

Они рассказывали скупо. И пили, пили, пили. Их высушенные тела требовали влаги. Чуть опухшее, даже одутловатое лицо Сережи Бершова — на нем выделяются и притягивают к себе смеющиеся, радостные глаза. Мишино лицо черно, как его шевелюра и борода, — он еще больше стал походить на цыгана. Только теперь не на молодого и задорного, а на сильно уставшего и повзрослевшего. Эдик осунулся больше других или это так кажется — он был объемнее остальных до выхода. В сухом, заостренном лице Володи Балыбердина что-то от чертика, которого мы привыкли видеть на старых пепельницах. Но сколько в нем счастья! Оно просто струится, стекает, как заряд, с бороды, с носа, бровей над запавшими от усталости глазами. И заряжает нас.

Дело еще не завершено, многие наверху, но, стоя рядом с ними, мы ощущали только счастье победы.

Мы радовались, ждали новых успехов и не придали большого значения разговору, состоявшемуся 7 мая с Катманду.

Калимулин: Очень хорошо отозвались о вашем восхождении президент федерации Франции — господин Боссю, англичанин Джон Хант, организатор многих экспедиций в Гималаях, и другие. То есть идут широкие отклики на ваше восхождение. Учитывая, что ожидается дальнейшее ухудшение погоды, будьте очень внимательны, надо все очень хорошо закончить, хорошо закончить. Поэтому той телеграммой, которую я Вам передал вчера, надо руководствоваться. Принять более решительные меры, чтобы исключить всякую опасность.

Тамм: Что касается выхода новых групп — это ясно. Мы его отменили, тем более, что речь шла только о двойке, которая должна была идти без хорошей подстраховки (имелась в виду двойка Черный-Шопин). Что же касается продолжения восхождения, то мы его будем продолжать. Продолжать будем. Группы на маршруте, и они завершат начатое дело. Завершат.

Калимулин: Понял, но запишите сводку погоды на завтра… ( Она была тревожной. Предсказывалось ухудшение обстановки. Потом Калимулин продолжил ) Улучшения погоды ждать нельзя. По-видимому, ребятам придется тяжело. Поэтому подумайте еще раз, как быть с ними.

Тамм: Ясно, ясно. Придется тяжело, ничего не сделаешь — это альпинизм.

Я еще не знал, что это только первая ласточка.

В 18 часов Казбек сообщил, что прошел час, как они вторично покинули палатку лагеря V. Погода немного успокоилась. Они уже на Западном гребне.

Здесь, внизу, мы не сразу заметили, что Эверест скинул белые флаги. Да и гул наверху затих, хотя недовольное ворчание еще продолжалось. Зная время, затраченное другими двойками на участке от лагеря V до вершины, мы ожидали, что не раньше 22 часов и не позже полуночи ребята будут на вершине. Рации вновь были на приеме.

В этот вечер группа Хомутова поднялась в лагерь III, a двойка Ильинского — в V. На мой вопрос, как чувствует себя и как шел Сережа Чепчев, Эрик ответил, что у них все нормально. Возможно, вчерашний эпизод лишь случайность. Правда, рассказы Вали Иванова и особенно Ефимова, который видел Сережу последним, настораживали. Но, так или иначе, Эрик с Сережей поднялись в лагерь V. Учитывая тревожный прогноз, они даже запросили разрешение продолжить подъем к вершине. Разговор, состоявшийся уже после 18 часов, ретранслировался через Валеру Хомутова…

Тамм:…Завтра ожидается усиление ветра, чрезвычайно сильное. Это подчеркивалось несколько раз. Несколько раз. Учитывая их состояние, вызывающее у меня опасение, не рекомендую им выходить даже завтра утром. Не рекомендую. Вам предлагаю завтра подняться в четвертый лагерь, в четвертый.

Хомутов: Понял, понял. Нам выходить в четвертый лагерь. Эрик, Эрик! Учитывая ваше состояние и резкое ухудшение погоды — усиление ветра, не рекомендует Евгений Игоревич вам утром выходить.

Продолжая переговоры, мы условились с Ильинским, что до тех пор, пока утром мы не обсудим с ним ситуацию, они останутся в лагере V.

К 22 часам опять (в который раз!) в голове не остается места ничему, кроме мыслей о ребятах, пробивающихся сейчас к вершине. Рация молчит, а вот Эверест не хочет ей подражать. Временами кажется, что наверху ветер стихает, но потом опять гул усиливается. Гребень все чаще и чаще закрывается облаками.

Странно: все это видишь и слышишь, фиксируешь сознанием, но большой тревоги не возникает. Быть может, потому, что двойка Валиев-Хрищатый всегда вызывала у меня чувство большого уважения и доверия.

Широкий в кости и лицом Казбек не производит впечатления могучего, хотя в своей команде получил прозвище «толстый», в отличие от постоянного напарника по связке Валерия Хрищатого — «худого». Казбек, как правило, спокойный, немногословный и упрямый. Его неброская манера поведения такова, что сразу заставляет верить ему. Поэтому он может быть лидером, тем более в альпинизме, где знает и умеет практически все. Качество лидера сочетается у него с умением воспринимать указания тех, кто в данный момент им руководит. Эта черта особенно ценна в сборных командах типа нашей экспедиции. Судьба удачно распорядилась, соединив вместе Казбека и Валеру Хрищатого. Внешне совершенно разные, они удивительно подходят друг к другу и, по-видимому, испытывают большое удовлетворение, работая в одной связке. Вместе в горах они давно и стали родными.

Валера действительно худой, даже тощий и на первый взгляд застенчивый слабак. Однако скоро становится ясно, какой это волевой, сильный и интересный человек. Он очень наблюдателен, умеет обобщать наблюдения и делает нетривиальные выводы. С ним полезно спорить и обсуждать возникающие проблемы. Я не раз пользовался этим, пытаясь опровергнуть или подтвердить свою точку зрения. И всегда получал большое удовлетворение от такого общения.

Такая пара, казалось мне, справится с серьезной и тяжелой задачей, которую сейчас они решали.

Время шло, а известий сверху не поступало. Уже минуло 23 часа. Потом полночь. И какие бы надежды на них ни возлагались, тревога появилась. Появилась у всех. Уже не только моя и рация радиста включены на прием. Во всех палатках, где есть «воки-токи», слушали их.