Жюль Верн - Мореплаватели XVIII века

23 января корабли стали на якорь в бухте Рок, служащей продолжением залива Сторм, куда они заходили в прошлом году.

Стоянка оказалась чрезвычайно плодотворной в смысле сбора всякого рода материалов. Лабийярдьер, изумленный разнообразием природы этого уголка Тасмании, не переставал восхищаться огромными лесами с поистине гигантскими деревьями, бесчисленными кустами и неведомыми травами, сквозь которые ему приходилось прокладывать себе путь. Во время одной экскурсии, совершенной им в окрестностях бухты, он нашел прекрасные образцы бронзово-красного гематита, [152]а несколько дальше охру ярко-красного цвета, указывавшего на присутствие железа. Вскоре он встретил туземцев; сведения, сообщенные им об этом ныне совершенно исчезнувшем народе, [153]настолько интересны, что мы считаем необходимым их привести. К тому же они послужат дополнением к описаниям капитана Кука.

«Туземцев было сорок два человека, в том числе семь взрослых мужчин и восемь женщин. Остальные, должно быть, являлись их детьми; виденные нами девочки-подростки были одеты

еще более примитивно, чем их матери… Волосы у туземцев шерстистые, мужчины отращивают бороду. У детей верхняя челюсть далеко выступает над нижней; но у взрослых она находится почти на той же линии. Кожа у них не слишком черного цвета; но быть совершенно черным считается у этих людей, несомненно, очень красивым; и, чтобы казаться темнее, чем на самом деле, они вымазывают себя – главным образом верхнюю часть тела – угольной пылью.

На коже, преимущественно на груди и на плечах, видны симметрично расположенные бугорки, составляющие иногда сплошные линии длиной в десять сантиметров, а иногда выступающие отдельными точками на различном расстоянии одна от другой… Обычай вырывать два верхних зуба-резца, на основании сообщений некоторых путешественников считавшийся среди тасманийцев общераспространенным, у этого племени отсутствует, так как мы не видели ни одного человека, у которого в верхней

челюсти не хватало бы резцов, и зубы у всех были очень хорошие. Здешние жители усыпаны паразитами. Мы восхищались терпением одной женщины, долго и старательно очищавшей от них своего ребенка; но мы с отвращением смотрели, как она давила зубами отвратительных насекомых и тут же их проглатывала.

Маленьких детей очень занимало все, что хоть немного блестело; они совершенно открыто пытались оторвать металлические пуговицы нашей одежды. Не могу не упомянуть о шутке, сыгранной молодым дикарем с одним из матросов. Тот положил у подножия скалы мешок, наполненный раковинами. Туземец потихоньку перенес его в другое место и заставил матроса некоторое время разыскивать; затем он притащил мешок обратно и очень радовался своей выдумке».

15 февраля на рассвете корабли снялись с якоря, вошли в пролив Д'Антркасто и 24 февраля бросили якорь в бухте Адвенчер. Пятидневная стоянка была посвящена различным наблюдениям, а затем д'Антркасто, покинув Тасманию, направился к Новой Зеландии и пристал к берегу у ее северной оконечности.

После встречи с туземцами, оказавшейся слишком кратковременной для того, чтобы французские мореплаватели могли что-либо добавить к многочисленным и точным сведениям, собранным капитаном Куком, д'Антркасто взял курс на острова Тонга, где собирался побывать Лаперуз. «Решерш» и «Эсперанс» зашли в гавань острова Тонгатабу. Множество пирог немедленно окружило корабли, буквально взятые на абордаж толпой туземцев, явившихся для продажи свиней и всякого рода плодов.

Один из сыновей Пулао, туземного вождя, знавшего Кука, доброжелательно принял мореплавателей и даже сам тщательно следил за обменным торгом между французами и туземцами. Это была нелегкая задача, так как последние, проявляя исключительную ловкость, крали все, что попадалось под руку.

Лабийярдьер рассказывает о довольно удачной проделке, жертвой которой он стал. Когда он вошел в палатку, где лежали предназначенные для обмена продукты, два туземца, принятые им за вождей, последовали за ним.

«Один из них, – рассказывает ученый, – проявил большое усердие, отбирая для меня лучшие плоды. Я положил шляпу на землю, считая, что она будет в безопасности; но два плута не упустили удобного случая. Тот, кто стоял сзади меня, изловчился спрятать мою шляпу под одежду и вышел, прежде чем я что- либо заметил; вскоре ушел и второй. Я совершенно не ожидал такой выходки, так как мне и в голову не приходило, что они осмелятся стащить столь объемистый предмет, рискуя быть задержанными внутри ограды, куда мы им разрешили войти. К тому же шляпа не представляла особой ценности для людей, которые обычно ходят с непокрытой головой. Ловкость, проявленная ими при этой краже, убедила меня, что они не впервые занимались таким делом».

Французы завязали сношения с вождем, по имени Фино. Это несомненно тот самый, о ком под именем Финау упоминалось в отчете о путешествии капитана Кука и кто называл английского мореплавателя Туте. Но то был лишь второстепенный вождь. Верховного вождя островов Тонгатабу, Вавау и Намука звали Тубо. Он посетил корабли и принес ружье, несколькими днями раньше украденное у одного из часовых. Он подарил д'Антркасто два куска ткани из коры какой-то разновидности тутового дерева; [154]куски были такой величины, что каждый из них в развернутом виде мог бы покрыть весь корабль. Кроме того, принесли циновки и свиней. Взамен Тубо получил превосходный топор и красную генеральскую форму, которую он тут же надел на себя.

Два дня спустя на корабль привезли невероятно тучную женщину в возрасте не меньше пятидесяти лет; туземцы вели себя по отношению к ней чрезвычайно почтительно. То была королева Тине. Она отведала все предложенные ей кушанья, но больше всего ей понравились засахаренные бананы. Дворецкий стоял позади нее, выжидая окончания трапезы, чтобы убрать

посуду; но королева избавила его от труда, присвоив себе и тарелку, и салфетку.

Король Тубо пожелал устроить праздник в честь д'Антркасто. На суше адмирала встретили два вождя, Фино и Омалаи, и провели его на очень обширную площадку. Тубо явился с двумя дочерьми; они обильно полили свои волосы кокосовым маслом; на каждой было ожерелье, сделанное из красивых семян какого-то растения.

«Островитяне, – рассказывается в отчете, – стекались со всех сторон большими толпами; мы подсчитали, что их собралось не меньше четырех тысяч.