Евгений Федоровский - Свежий ветер океана (сборник)

Существует добрый обычай — сохранять старые заслуженные корабли. Не разрезать на металлолом, не распиливать на дрова, а давать им вечный прикол.

На вечной стоянке дремлют корабли-памятники у набережных Темзы в Лондоне. Здесь и «Дискавери», на котором Роберт-Скотт плавал в Антарктиде, и серая громада крейсера «Белфаст», сражавшегося с гитлеровским флотом в прошлую войну, и сторожевики — участники двух мировых войн. В Осло в специально построенном ангаре хранится знаменитый «Фрам», на котором исследовали Арктику и Антарктику Нансен, Амундсен и Свердруп. Здесь же крохотный парусник «Йоа» — на нем Амундсен первым обогнул с севера Американский материк. И конечно же, плот Хейердала «Кон-Тики» и папирусная лодка «Ра-2».

В Нью-Йорке стоят знаменитые парусные барки, шхуна «Пайонир», построенная в конце прошлого века, пассажирские суда и даже маяк, где разместился музей судоходства.

Появились памятники-суда и у нас. Кроме исторической «Авроры» на вечную стоянку поднялись торпедные катера в Новороссийске, Калининграде и других портах, сторожевой катер МО-065 — единственный представитель класса морских охотников, получивший в войну гвардейский флаг.

Во Владивостоке стоит однотрубный кораблик «Красный вымпел», построенный в начале века. Он был одним из первых кораблей, положивших начало советскому Тихоокеанскому флоту. Недалеко от него, на Корабельной набережной, установлена подводная лодка С-56. Ее спустили со стапелей осенью 1941 года, а потом капитан-лейтенант Г. Щедрин, впоследствии вице-адмирал, провел ее через Тихий и Атлантический океаны в Северную Атлантику, где потопил несколько вражеских транспортов. После войны лодка по Ледовитому океану вернулась в Тихий. Она была в строю, пока не устарела. Некоторое время ее использовали как учебный корабль, где проходили стажировку будущие подводники.

Но участь других кораблей, заслуживших полное право стать памятниками, печальна: их разрезали на металлолом. До сих пор с глубокой болью ветераны Арктики вспоминают о переплавке ледокола «Ермак».

В последние годы в некоторых крупных аэропортах на постаменты подняли самолеты Ил-18, Ту-104 и другие. Самолет в Каре мог бы тоже стать памятником прокладывания первых арктических трасс.

Плеяду полярных летчиков знает вся страна. Но были и такие, кого обошли вниманием, не заметили за сиянием звезд первой величины. Что ж, видно, страницы истории набираются разными шрифтами…

Не раз пережидал непогоду в Каре Отто Артурович Кальвица, пионер полярного неба. В Арктику он попал с экспедицией Георгия Ушакова в 1926 году. На борту парохода «Ставрополь» стоял маленький гидросамолет Ю-13. Летчик должен был опробовать его в северных водах. Экспедиция высаживала переселенцев на остров Врангеля, откуда два года назад канонерка «Красный Октябрь» изгнала иностранцев, собиравшихся навечно оккупировать остров.

Помогал разгружать пароход и пятнадцатилетний чукча Нанаун. Он и сейчас жив и помнит, как летчик собирал самолет, а потом взлетел. Машина пролетела над толпой с таким грохотом, что некоторые от испуга упали на землю.

Потом вместе с Кальвицей поднялся Ушаков. Полет помог исследователю составить полное представление об острове, нанести на карту более точные его очертания. После полета Кальвица сказал:

— Как видите, Георгий Александрович, не только остров, но и небо теперь в наших руках.

Кальвица был сын бедняка-арендатора в Финляндии. Служил в царском флоте. Во время революции вступил в Красную гвардию, сражался с шюцкоровцами, маннергеймовскими белогвардейцами. В числе последних защитников Котки попал в плен. Трибунал приговорил Кальвицу к смертной казни, которую позже заменили каторгой. Отто Артуровичу удалось бежать. С трудом добрался он до Петрограда. Здесь он поступил в школу морских летчиков. Боевое крещение получил в схватках с авиацией Юденича, подавлял кронштадтский мятеж.

В 1925 году вместе с Борисом Чухновским он вел ледовую разведку для судов Карской экспедиции, которая возвращалась из Сибири с хлебом и экспортными грузами.

Полеты в Арктике и работа на Новой Земле помогли Кальвице накопить достаточный опыт, чтобы летать в условиях плохой видимости, при отсутствии хороших ориентиров над морем, тайгой или тундрой, совершать посадки на береговые косы.

Когда снаряжалась экспедиция к острову Врангеля на ледокольном пароходе «Литке», в ее состав был включен и Отто Артурович. Пилоту вменялось в обязанность пролететь от Берингова пролива к устью Лены и разведать ледовую обстановку. В залив Лаврентия на Чукотке пароход доставил небольшой гидросамолет В-33. Кальвица с механиками собрал его, опробовал в воздухе и вылетел на мыс Северный. Здесь он захватил представителя Совторгфлота Г. Д. Красинского и взял курс на остров Врангеля.

Было лето. Дымили полыньи и разводья. Тучи птиц кормились здесь рыбой. Наконец показался остров, покрытый пятнами снежников. Кальвица сбавил обороты и пошел на посадку в бухту Роджерса.

К берегу прибежал доктор с красным флагом в руках. Из-за мыса приплыл, торопливо работая веслами, Ушаков с добытым моржом. Все обнялись, как старые друзья.

Кальвица начал работу. Он выдерживал точный курс, скорость и высоту, «писал галсы», а Красинский составлял ледовую карту. Потом они слетали в Среднеколымск, где стояла мощная радиостанция, связались с Москвой и передали сводку о погоде и льдах в Чукотском море. Она предназначалась для «Литке», идущего к острову Врангеля.

Пролетая над Леной, гидросамолет потерпел аварию. С лопнувшего вала сорвался винт. Кальвице удалось посадить машину на воду.

— Отлетались! — огорченно произнес пилот.

— Зато выполнили задание, — успокоил Красинский. — Мы налетали больше пяти тысяч километров! Разве кто до нас делал такое?!

Караван барж подобрал гидросамолет. Вскоре около каравана приводнился пилот Виктор Галышев. Он доставил летчика в Якутск. Кальвицу встречали как героя. Его пригласили на заседание Совнаркома республики, где летчик рассказал о своих полетах, об экспедициях в Арктике.

Кальвица остался в Якутске на постоянной работе. Он передавал свой опыт молодым пилотам, организовывал посадочные площадки, открывал и осваивал новые трассы, хлопотал о присылке самолетов, в которых особенно остро нуждался этот край, где еще совсем не было дорог.

В 1931 году Отто Артурович с бортмехаником Леонгардом попал в буран. Пилот, видимо, хотел снизиться, чтобы сориентироваться, но самолет ударился о сопку. Авиаторов нашли через несколько дней. Их похоронили в Иркутске. Позже на месте гибели установили памятник…

И сколько было еще таких летчиков, которые на несовершенных аппаратах, без связи с землей, не зная прогнозов, летали по северным трассам! И когда непогода закрывала небо, они находили приют в таких гостиницах, как в Карском аэропорту, и тут рождались были и небылицы, смех и шутки, забавные розыгрыши и жаркие споры, хорошо знакомые в среде бывалых людей.