Ю. Головнина - На Памирах. Записки русской путешественницы.

1 июля. Мимо нас все еще тянутся киргизские караваны, отправляющиеся на кочевья; своеобразную и красивую картину представляют они. Переселения эти составляют для киргизов праздник и совершаются с некоторою торжественностью: они одеваются в лучшее свое платье, мужчины в цветные, иногда шелковые халаты, женщины в свои снежно-белые тюрбаны, лошадей покрывают яркими попонами, верблюдов ведут на веревке с длинною бахромою; юрты покрыты коврами. Да и действительным праздником является для киргиза весеннее переселение его: стремится он на Алайскую долину, а на ней все, о чем может мечтать не избалованный своею суровою родиною, свободолюбивый киргиз. Там простор необозримый, там обилие воды, там такие тучные пастбища, что скот в неделю поправляется неузнаваемо, а в скот все его богатство; там, наконец, общество, так как они раскидывают свои юрты группами, иногда по сотне и более, образуя аул [14] Селение , а для киргиза общество необхо димо, потому что общителен он и любопытен чрезвычайно.

Киргиз симпатичнее сарта, он еще полудикарь и в нем много детского; он честен, добродушен. гостеприимен, хотя и не лишен хитрости. Потребность узнать новость и поделитьсяею, в нем так велика, что он скачет иногда верст за 30–40 к приятелю в соседний аул для того только, чтобы сообщить что-нибудь, по его мнению, интересное; малейшее известие является для него поводом устроить «томашу» [15] Праздник, сборище. . Едущего по делу киргиза всегда сопровождают 2–3 добровольца с единственною целью посмотреть, что из всего этого выйдет.

В семье своей киргиз почти бесполезен: его обязанности сводятся к тому, чтобы накосить травы для скота на зиму, да и это несложное занятие обыкновенно исполняется юношами-подростками. Весь труд лежит на плечах женщины; она смотрит за скотом, доит, убирает, кормить его, делает кумыс, ткет ковры и материи из верблюжьей шерсти, седлает лошадей, словом— она в семье все. Зато и ценится она гораздо дороже сартянки: даже бедный человек платить за невесту «калым» скотом и деньгами на 400–500 руб., а богатый значительно больше; калым этот выплачивается нередко в продолжение 5 — 10 лет, и свадьба может состояться лишь по уплате калыма до последней копейки, так что выбор невест и сговор иногда устраиваются с десятилетнего возраста. Родители невесты оставляют себе из калыма за воспитание дочери небольшую сумму, так как, в свою очередь, обязаны снабдить дочь юртою и. полною обстановкою, также верблюдами, скотом, словом — самостоятельным хозяйством. Ходят женщины с открытым лицом; жених с невестою имеют, следовательно, возможность хорошо познакомиться заранее. В решении семейных дел женщина имеет большое значение, и голос ее не последний. Развод у киргизов в большом ходу и облегчен до чрезвычайности: все формальности по этому вопросу сводятся к тому, что супруги являются к своему «кази» [16] Выборный судья и заявляют о желании развестись; повод принимается во внимание всякий, хотя бы, например, не вовремя приготовленная для супруга пища. Без дальних проволочек, кази немедленно пишет постановление, которое читается супругам, и они разведены; дети оставляются отцу, хотя по обоюдному соглашению могут быть поделены. Жениться и выходить замуж можно бесконечное число раз.

2 июля. Вчера М — в ходил со своею командою на то же место, на котором охотились третьего дня, и убил старого кабана-секача. Кабан сам гонялся за собаками, обеспокоившими его и наткнулся на М — ва в упор, в пяти шагах. Шкуру его также сняли для чучела и сегодня у нас на обед опять свинина; вкусно ли это мясо, не могу сказать, потому что в приготовлении Мурзы, ни свинина, ни фазан, ни баранина по вкусу друг от друга не отличаются.

Магометанам, как известно, коран запрещает не только есть свинину, но даже прикасаться к ней. Наш Мурза сумел однако обойти это затруднение: он обыкновенно просит кого-либо из солдат вырезать нужный ему кусок кабанины и положить его в котел, после чего справляется с ним уже сам, и я имею основания подозревать, что, когда на него не смотрят, он проделывает со свининой все необходимые манипуляции без всякого отвращения; вообще он либерал большой руки.

Не таков Алимбай [17] Бай — купец; это звание прибавляется к имени людей очень почтенных. , наш караван-баши и переводчик. Это высокий, тощий и смуглый человек, с клинообразной бородкой и беспокойными, никогда не улыбающимися глазами; еще недавно он был очень зажиточным человеком; брат его поставлял мясо в Ош и Андижан, а сам он держал в Андижане лошадей и экипажи, при чем имел коляски рублей по 500. Разорился он на подряде по доставке телеграфных столбов, которых немог доставить к сроку, благодаря ливням, размывшим дороги на десятки верст. Пришлось уплатить неустойку, по его словам, тысяч в 20 (?), что и подорвало в конец его благосостояние. Нанять он был в нашу экспедицию собственно как переводчик, но познания его по русскому языку так своеобразны, что приходится иной раз призывать на помощь всю свою сообразительность для того, чтобы понять, о чем он толкует; поэтому он был приставлен к каравану, где оказался гораздо полезнее.

Кроме этих обязательных для него занятий, он добровольно принял на себя роль муллы. Набожен он до ханжества: никогда не пропуская времени ежедневного «намаза» [18] Молитва и установленные омовения. , он, отойдя в сторонку, расстилает коврик, или собственный халат и, обратясь лицом к востоку, становится на молитву. Долго кладет он установленные поклоны, и звонко разносится в вечернем воз духе его молитвенный призыв. В точности соблюдает он все посты; никогда, не только не есть, как остальные кушанья, оставшегося после нас в нашем котле, будь то даже самый жирный «палау», но и не притрагивается к кушанью, приготовленному в нашей посуде: мы для него неверные, нечистые, и он с презрением отворачивается от остальной прислуги, не столь брезгливой: «все едят», говорить он с невыразимою гадливостью. Нередко журит он своих за то, что они мало молятся, курят и едят не в установленное время, не боятся оскверниться, но относятся к его наставлениям скептически. Мурза даже находит, что «не тогда только молитва, когда станешь на дорогу, да кричишь, как ишак» [19] Осел. . Все это впрочем, не мешает почтенному Алимбаю быть великим плутом. Как истый мусульманину расположения к нам он, конечно, не питает, но он почтителен, заботлив и исполняет свои обязанности довольно исправно.