Тур Хейердал - В поисках рая

Дни складывались в недели, а мы все жили в долине Папену. Никаких вестей с маленькой шхуны, которая должна была доставить нас на уединенные острова под экватором… Мы лазили по горам среди зарослей папоротника, купались в бурных речках под сенью пальм Вместе с вождем ходили в лес за плодами, гуляли на солнечном морском берегу.

Как раз напротив устья долины Папену в барьерном рифе есть проход, и волны здесь с рокотом обрушивают ся на берег. Словно грохочет обвал — это галька перекатывается по гальке в такт набегающим волнам. А поверху галечного вала, накаленного лучами солнца, разбросаны великолепные изделия самой природы. Вперемежку с плавником, прелыми водорослями, камушками лежит множество раковин: одни — переливающиеся всеми цветами радуги, другие — выбеленные солнцем и морем. Лежат кораллы, пестрые губки, высохшие морские животные, скорлупа кокосовых орехов.

Когда нам становилось невмочь на жарком берегу, мы забирались под дерево, пробивали дырку в зеленом кокосовом орехе и пили кокосовое молоко — самый чудесный в мире освежающий напиток. Ну чем не рай?

Вот вверху на шоссе, окаймляющем весь остров, загремела телега. Возница дудит в огромную раковину — подходите за хлебом! Чудный хлеб — кислый, с печеными мухами…

Очень нужно! Над нами тянулись к небу пальмы, а на них — огромные орехи. Сытная и здоровая пища, вкусная и дешевая.

Но на Таити теперь не едят кокосовых орехов. Их вывозят тысячами тонн в виде сушеной копры.

Издали доносился голос раковины.

Теперь едят хлеб…

Вождь Терииероо а Терииерооитераи ревностно соблюдал старинные обычаи.

Однажды он созвал гостей на большой пир. Резали свиней, собирали плоды хлебного дерева. Таитянский пир. По какому поводу? Вождь решил нас усыновить! Нам предстояло стать детьми Таити, получить полинезийские имена. Плели гирлянды из цветов; кур и поросят выставили за дверь. Какие имена для нас придумали? Во всяком случае, «попроще» наших норвежских имен. Ведь это же невозможно произнести — «Лив» и «Тур». Язык сломаешь.

И вот мы, одетые в наши лучшие наряды, увешанные цветами, восседаем за столом. Начинаются крестины.

Я взглянул на супругу вождя, которая сидела в углу, воздавая должное соусу. Ее благозвучное имя Фауфау Таахитуэ означало: "Некрасивая. Ноги большие, как океан".

Сам вождь сидел рядом с ней, улыбаясь во весь рот. Крестники, то есть я вместе со своей супругой, занимали почетное место во главе стола. Широченная соломенная шляпа все время съезжала Лив на лоб, и она, ничего не видя, без конца совала себе в рот "жареные калоши". Тропический шлем сочли не подходящим для столь торжественного случая. Но и совсем без головного убора тоже нельзя. Вот почему па Лив нахлобучили огромную шляпу жены вождя, украшенную пустыми раковинами. Стоило Лив сдвинуть головной убор набекрень, как "Ноги большие, как океан" тотчас подбегала к ней и поправляла шляпу. И бедняжка опять тянула с блюда "калошу".

Рядом со мной, облаченный в белый пиджак и шорты, почесывая икры пальцами босой ноги, сидел священник. Дальше — нарядные вахины и смуглые богатыри. Украшенный цветами и зеленью стол ломился под тяжестью огромных блюд.

Мы ели и пили. Здесь царила полная свобода. Разрешалось есть суп пригоршнями и класть ноги на стол, посыпать свинину сахарным песком и вылавливать цыплят из чая. За еду благодарили тоже по-своему. Сразу было видно, что все наелись до отвала!

Все чокнулись с нами свежими кокосовыми орехами. Так произошло крещение.

Под яркозвездным небом Таити плавно качались пальмы. Луна испестрила серебристыми бликами огромные блестящие листья. При се свете можно было даже различить гроздья бананов. Небо было совершенно чистое. И мы получили имя: господин и госпожа Чистое Небо.

Сытые и веселые гости расходились по своим домикам в красивой долине. Отныне мы были для них «свои». И у нас наконец-то появилось приличное имя: Тераиматеата Тане [4] Тане — мужчина и Вахине.

Парусная шхуна «Тереора», приписанная к Таити, выходила из лагуны порта Папеэте. Серые стены лавчонок и красные черепитчатые крыши так называемых отелей постепенно скрылись за пальмами. Могучий голос великого океана, неустанно штурмующего риф, наконец-то заглушил хриплые автомобильные сирены и пронзительные велосипедные звонки.

Мы снова качаемся в открытом море. Идем вдоль заветного острова Таити, края мечты, жемчужины Южных морей. Вдоль маленького южноморского рая, который привлекает взор пышным зеленым убором и кажущейся дикостью, а на деле весь источен извращенной культурой.

Прощай, Таити. Теперь наш путь лежит на Фату-Хиву, цель наших стремлений. Папеэте, последний форпост цивилизации, позади, утонул в темно-зеленой чаще тропического леса. А вот и весь Таити отодвинулся к горизонту, погрузился в океан, исчез.

Волны игриво швыряли маленькую шхуну. Мы отыскали себе местечко на палубе среди полинезийцев. Компания была веселая. Тучные мамаши и голосистая ребятня, седые деды и пылкие вахины; звуки укулеле, горнов и труб, корзины с курами, рыбой, бананами, запах копры, брильянтина и океана, мешки, ящики, телята, поросята… И горы фруктов. А в центре всего этого — мы.

Нашими спутниками были уроженцы коралловых островов архипелага Туамоту. Они ездили на Таити "в город" и теперь возвращались домой. А двое из них направлялись на Маркизский архипелаг.

Единственным кроме нас европейцем был старый капитан Брандер, некогда закончивший колледж в Англии — добродушный седой морской волк. Он получил превосходное образование и знал Европу не хуже, чем Таити. Уже много лет он курсировал между живописными островами Южных морей, попивал виски, водил свою шхуну и нигде не сходил на берег, за исключением Папеэте, где был его дом. Капитан Брандер презирал цивилизацию, и, однако, он невольно способствовал распространению ее на островах. Он был в плену очарования этого края, но никогда не сходил на берег, чтобы насладиться его природой. Удивительный человек, великолепно знающий Южные моря и то, какая судьба ожидает этот край. Он понимал, что полинезийцы уже вкусили "блага культуры" и теперь уже никто не сможет остановить цепной реакции, даже старый капитан Брандер. Он сразу пришелся нам по душе.

"Тереора" была торговым судном. Брандер занимал должность капитана-судоводителя; деловой стороной заведовал таитянский коммерсант Теодор — человек могучего телосложения, сообразительный и приветливый. Он исполнял обязанности суперкарго, [5] Суперкарго — лицо, ведающее грузом на судне; обычно это второй помощник капитана. обожал деньги и обладал незаурядными коммерческими способностями. Шхуна скупала на островах копру, причем островитяне, получив деньги за свой товар, тотчас шли на судно, чтобы истратить их на покупки. Таким образом, шхуна выручала двойную прибыль.