Райнхольд Месснер - Хрустальный горизонт

Когда участники экспедиции вернулись в Англию, началось нескончаемое обсуждение вопроса, покорена ли вершина Эвереста или нет. Компетентные мнения основывались на дневниковых записях, на сообщениях Оделла о том, что он видел собственными глазами, на общеизвестной информации о высотных проблемах северной стороны Эвереста.

Хиллари и Тенцинг в лагере IV на спуске с вершины в 1953 году

Постепенно загадка Мэллори и Ирвина увлекла меня больше, чем собственное предстоящее одиночное восхождение.

После исчезновения должно было пройти восемь лет, прежде чем далай-лама выдал разрешение на новую экспедицию в Тибет. Божественный владыка и его советники отнеслись с порицанием к экспедициям 1922 и 1924 годов, закончившимся гибелью людей, и вернулись к политике изоляции. В 1932 году, однако, Тибет уступил настояниям политического представителя Великобритании в Сиккиме и выдал, наконец, разрешение на проведение четвертой экспедиции.

Выехали из «Англии в 1933 году. Руководил экспедицией Хью Раттледж. Хотя экспедиции удалось установить верхний лагерь на 200 метров выше лагеря Мэллори, штурмовая группа, обессиленная, вернулась, не преодолев второй ступени. Зато эта группа просмотрела вблизи вторую ступень и путь Мэллори. Смайс выразился скептически относительно удачи Мэллори на второй ступени. Старый путь Нортона, напротив, он считал проходимым. Дискуссия об оптимальном пути восхождения разгорелась с новой силой. В своей книге „Эверест 1933“ Раттледж утверждает:

«Будущим группам можно рекомендовать исключить из своих планов путь Мэллори» .

Специалистов, которые до этого момента верили в успех Мэллори, стало меньше.

В 1933 году товарищи Раттледжа Хэррис и Уэйджер нашли левее и ниже первой ступени на высоте около 8450 метров итальянский ледоруб, который мог принадлежать лишь Мэллори или Ирвину. Не исключено, что Ирвин, более слабый, спускался один, поскользнулся на наклонных плитах и сорвался. А Мэллори? Дошел ли он до вершины? Может быть, мне слишком хочется видеть в Мэллори героя. Меня занимает теперь не только тайна гибели Мэллори и Ирвина. Меня волнует их бесстрашие и вообще отношение к альпинизму:

«Одержали мы победу над врагом?

Его не было вне нас.

Достигли мы успеха?

Это слово не значит ничего.

Завоевали мы королевство?

И нет, и да...»

Только в 1953 году, в девятой, блестяще организованной экспедиции на Эверест со стороны Непала, англичане, наконец, покорили вершину. Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей не только стояли на вершине высочайшей горы, но и вернулись живыми.

Эверест был покорен в 1953 году, это факт. Но неясен ответ на следующий вопрос: были ли Хиллари и Тенцинг действительно первыми на вершине. Сомнение остается, хотя Хиллари не обнаружил следов предыдущего восхождения.

В своем гостиничном номере в Катманду я читаю в одной старой книге про Эверест:

«На больших высотах ощущается отсутствие ясности мысли.

Хотя затуманенному сознанию трудно распознать собственную затуманенность, тем не менее я не исключаю, что восходители на Эверест попытаются когда-нибудь идти задом наперед или делать другие нелепые вещи. В разреженном воздухе не только тяжело четко мыслить, но исключительно тяжело преодолеть желание ничего не делать. Слабость воли, обусловленная кислородным голоданием, причина того, что удача не всегда сопутствует нам» .

Я подумал о Быке, как он во время камнепада на Ама Дабланге прижался к стене и смотрел вверх. В его взгляде не было никакого тумана, наоборот. Он стоял с сосредоточенным видом и казался мне более разумным, чем когда бы то ни было. Его реакции быстры, как у хищного зверя.

Я со смехом отложил книгу и посмотрел на ручные часы – семь часов. Отдаюсь приятной усталости. Довольный тем, что могу еще полежать в постели, перекатываюсь на спину, кладу руки под голову и думаю. Теперь, когда я вернулся с гор, меня начинают одолевать новые заботы.

Первая – моя работа в бюро. Вторая – план одиночного восхождения на Эверест. Меня ждет масса писем и много других дел. После возвращения я часто оказываюсь перед таким обилием обязанностей, что не видится никакой возможности их выполнить. Кое в чем мне изредка помогают случайные люди, но тем не менее работа обычно растягивается на недели.

С другой стороны, меня все время мучит мысль о моем одиночном восхождении. Я весь поглощен мыслью во что бы то ни стало попытать счастья в 1980 году.

Во время завтрака за мой столик сел один немецкий турист. Примерно сорока лет с небольшим, среднего роста, тучноватый. Из тех людей, которые никогда ни на одну гору не поднимались, но инстинктивно настроены против тех, кто путешествует не так добропорядочно, как они. Мы разговорились.

«Почему вы ездите именно в Гималаи?»

«Вероятно, потому, что Гималаи существуют».

«Я видел вас в фильме об экспедиции на К-2. Подъемы и подъемы. Шаг за шагом вверх. Вдох. Выдох. Все время одно и то же. Взвалить на плечи тяжесть и, стеная от усталости, все идти и идти вверх, рискуя свалиться. И, по-видимому, большую часть вашего писательского гонорара отдаете на альпинизм. На это бессмысленное занятие».

Я не ответил.

«И родителей мне ваших жаль. Они вас учили, а теперь вынуждены смотреть, как их сын только и делает, что лазит по горам. К тому же вы еще и разведены. Не так ли?»

«Это нравоучение?» – спрашиваю я.

«Нет, я хочу вам помочь. Посмотрите на вашу жизнь. Все выше и выше, все дальше от людей. Никто не может вас понять. К чему все это приведет?»

Спешу закончить завтрак. Этот человек чувствует себя гораздо уютнее в суете толпы, где можно забыть о своей изолированности. Как объяснишь ему очарование высотного альпинизма? Как вообще человек, ценящий благополучие и чувство безопасности, может понять, что я только тогда ощущаю себя полноценным, когда мне удается через лишения и крайнее напряжение сил подойти к границе возможной для человека нагрузки? И что я пытаюсь эту границу отодвинуть? Или то, что свое одиночество я переношу лучше, когда нахожусь вдали от других людей?

Вечером мы с Быком встретились в старом городе, чтобы пойти поесть. Вот с кем можно говорить на любую тему.

Пока ждали заказанное мясо, вошла Йена, американка. Мы с ней встречались на тропе при спуске в Тьянгбоче, а до этого в нашем базовом лагере под Ама Даблангом, когда мы спустили туда с Западной стены Петера Хиллари и его новозеландского партнера. Теперь она уезжает в Канаду, чтобы искать там работу. Внезапно мне приходит в голову пригласить ее в качестве ассистентки в мое турне по Европе. Тут же обращаюсь к ней с этим предложением. Объясняю суть работы, и точно так же внезапно она соглашается. Нена так описала нашу встречу в своем дневнике: