Джером Джером - Дневникъ паломника

Когда мы вышли изъ-за стола и направились по Максимиліановской улицѣ, Б. находился въ веселомъ и игривомъ расположеніи духа. Но я съ удовольствіемъ замѣтилъ, что по мѣрѣ того, какъ я излагалъ свои мысли, онъ становился серьезнѣе и пасмурнѣе. Онъ не дурной человѣкъ, знаете, только немного легкомысленъ.

Онъ купилъ сигаръ и предложилъ мнѣ. Но я не хотѣлъ курить. Именно въ эту минуту куренье казалось мнѣ безумной тратой времени и денегъ.

— Черезъ нѣсколько лѣтъ, а можетъ быть еще до истеченія этого мѣсяца, — сказалъ я, — мы будемъ лежать въ холодной могилѣ и черви станутъ пожирать наше тѣло. Будетъ ли намъ тогда польза оттого, что мы курили сигары?

— Для меня, — отвѣчалъ онъ, — польза будетъ теперь же и вотъ какая: если вы заткнете себѣ ротъ сигарой, то я не услышу вашихъ разглагольствованій. Сдѣлайте одолженіе, — возьмите.

Не желая огорчать его, я взялъ.

Мнѣ не нравятся нѣмецкія сигары. Б. говорить, что если цѣнить ихъ въ копѣйку, то можно примириться съ ними. Но я утверждаю, что если цѣнить ихъ въ гривенникъ, то примириться съ ними нельзя. Если ихъ хорошенько сварить, то, я думаю, онѣ годятся вмѣсто зелени; но какъ матеріалъ для куренья, онѣ не стоятъ спички, которой вы ихъ зажигаете, въ особенности нѣмецкой спички. Нѣмецкая спичка изящное произведеніе искусства. У ней желтая головка на красной или зеленой палочкѣ; это безспорно прекраснѣйшая спичка въ Европѣ.

Мы выкурили не мало копѣечныхъ сигаръ, пока оставались въ Германіи, и все же не заболѣли; я вижу въ этомъ доказательство нашего крѣпкаго сложенія и цвѣтущаго здоровья. Мнѣ кажется, что общества страхованія жизни могли бы воспользоваться нѣмецкими сигарами при своихъ операціяхъ. Вопросъ: «У васъ крѣпкое здоровье?» Отвѣтъ: «Я курилъ нѣмецкую сигару и, какъ видите, живъ». Страховка принята.

Къ тремъ часамъ мы вернулись на станцію и стали отыскивать нашъ поѣздъ. Бѣгали, бѣгали и все безъ толку. Центральная станція въ Мюнхенѣ — огромное зданіе, настоящій лабиринтъ корридоровъ, проходовъ и галлерей. Тутъ гораздо легче потеряться самому, чѣмъ отыскать что бы то ни было. Сколько разъ мы съ Б. терялись вмѣстѣ и порознь и не сосчитаешь. Въ теченіе получаса мы только и дѣлали, что рыскали по станціи, отыскивая другъ друга, встрѣчались со словами: «Куда вы запропастились? Я искалъ васъ всюду. Не исчезайте же, пожалуйста», — и вслѣдъ затѣмъ снова теряли другъ друга.

Что всего замѣчательнѣе, мы встрѣчались всякій разъ у двери буфета третьяго класса.

Мы наконецъ привыкли въ ней какъ въ двери роднаго дома, и всякій разъ испытывали радостное волненіе, когда послѣ утомительныхъ странствованій по заламъ, багажнымъ отдѣленіямъ, ламповымъ депо, — передъ нами мелькала вдали знакомая мѣдная ручка, подлѣ которой поджидалъ насъ дорогой, потерянный другъ.

Если намъ долго не удавалось отыскать ее, мы обращались въ кому нибудь изъ служащихъ:

— Скажите пожалуйста, — говорили мы, — какъ пройти въ двери буфета третьяго класса?

Пробило три, а мы все еще не нашли поѣзда, который долженъ былъ отправиться въ 3 ч. 10 м. Мы начали не на шутку безпокоиться, не случилось ли чего съ бѣднягой, и обратились съ разспросами въ служащимъ.

— Поѣздъ въ Оберъ-Аммергау въ три часа десять? — отвѣчали намъ. — Да онъ еще и не собирался.

— Не собирался? — воскликнули мы съ негодованіемъ. — Такъ поторопите же его! Вѣдь ужь три часа.

— Да, — отвѣчали намъ, — три часа пополудни. Но это ночной поѣздъ. Развѣ вы не замѣтили, что объ немъ напечатано жирнымъ шрифтомъ? Всѣ поѣзда отъ 6 вечера до 6 утра печатаются жирнымъ шрифтомъ въ отличіе отъ дневныхъ. Времени у васъ довольно. Успѣете еще поужинать.

Я самый несчастный человѣкъ въ мірѣ въ отношеніи поѣздовъ. Не думаю, чтобы это зависѣло отъ глупости; потому что въ такомъ случаѣ, я могъ бы иногда, случайно попасть въ точку. А между тѣмъ я никогда не попадаю. Очевидно, это рокъ.

Въ пятницу я отмѣчаю поѣздъ, который ходитъ «только по субботамъ» въ какое нибудь мѣсто, гдѣ мнѣ необходимо побывать. Въ субботу я вскакиваю въ 6 часовъ утра, наскоро глотаю чай и лечу на вокзалъ, чтобы захватить поѣздъ… который ходитъ ежедневно «кромѣ субботы».

Въ довершеніе всего меня преслѣдуетъ какъ демонъ одинъ указатель поѣздовъ, отъ котораго я не могу отдѣлаться, именно указатель Бредшо за августъ 1887. Каждое первое число регулярно, я покупаю и приношу домой новый указатель Бредшо съ новыми таблицами. Куда они дѣваются, — не знаю. Со втораго числа я ихъ больше не вижу. Я никогда не могъ узнать объ ихъ судьбѣ. На ихъ мѣсто является и сбиваетъ меня съ толку — провлятый старый указатель 1887.

Три года я стараюсь отъ него отдѣлаться, — но онъ не желаетъ оставить меня въ покоѣ. Я выбрасывалъ его за окно; онъ падалъ на головы прохожихъ; прохожіе подбирали его, отирали и приносили въ мой домъ, и мои домашніе, — мои друзья, какъ они себя величаютъ, — моя плоть и кровь, благодарили ихъ и принимали книгу.

Я разорвалъ ее на куски, и разбросалъ ихъ по всему дому и саду, и лица, которыя полѣнились бы пришить пуговицу въ моей рубашкѣ, хотя бы отъ этого зависѣла моя жизнь, — собрали и сшили куски и принесли книгу обратно въ мой кабинетъ!

Этотъ указатель положительно обрѣлъ тайну вѣчной молодости. Другія книги, которыя мнѣ случалось покупать, спустя недѣлю превращались въ жалкія лохмотья. Эта глядитъ такой же новой, свѣжей, чистой какъ въ тотъ день, когда впервые поддѣла меня, заставивъ купить ее. Случайный наблюдатель ни за что не догадается по ея наружности, что это указатель не за текущій мѣсяцъ. Очевидно, ея прямая задача и цѣль обманывать людей, внушая имъ мысль, будто она — указатель Бредшо за текущій мѣсяцъ.

Она развращаетъ меня, — эта книга! На ней лежитъ отвѣтственность по крайней мѣрѣ за 10 % нехорошихъ словъ, которыя я произнесу въ теченіе года. Она заставляетъ меня бражничать и играть. Мнѣ всякій разъ приходится дожидаться 3–4 часа на дрянныхъ провинціальныхъ станціяхъ. Я перечитываю объявленія и росписанія на обѣихъ платформахъ, а затѣмъ отправляюсь въ гостинницу и играю съ хозяиномъ на бильярдѣ на пару пива.

Когда я умру, этотъ указатель положатъ со мною въ гробъ, и я представлю его на томъ свѣтѣ, и объясню, какъ было дѣло. Надѣюсь, что изъ списка моихъ грѣховъ вычеркнутъ по меньшей мѣрѣ двадцать пять процентовъ благодаря указателю Бредшо.

Поѣздъ въ 3 ч. 10 м. утра былъ конечно слишкомъ позднимъ для насъ. Онъ приходитъ въ Оберъ-Аммергау не раньше девяти. Мы могли бы воспользоваться вечернимъ поѣздомъ, — въ семь часовъ тридцать, — который доставилъ бы насъ на мѣсто назначенія ночью, — еслибъ только удалось найти извощика въ Оберау, ближайшей въ деревнѣ станціи. Зная, что въ Оберъ-Аммергау имѣется представитель агентства Куна (сидя дома, мы смѣемся надъ этими господами, которые такъ любезно руководятъ путешественникомъ, когда онъ самъ не можетъ руководить собою; но я замѣчалъ, что во время путешествія большинство изъ насъ взываетъ въ нимъ о помощи), — мы телеграфировали ему насчетъ извощика, а затѣмъ отправились въ гостинницу соснуть.