Евгений Кравченко - С Антарктидой — только на Вы

За окном воет пурга, словно Антарктида оплакивает тех, кого сама же и погубила. Этот тоскливый вой не дает уснуть, забыться, уйти от печальных и грустных дум. Мы все словно придавлены какой-то невидимой тяжестью, хочется сбросить ее, избавиться от нее любым способом, но нет его, потому что никто не сможет вернуть к жизни погибших друзей.

Как странно подтвердилась старая истина: в начале и в конце сезона жди беды. Антарктида их подловила в рядовом, обычном полете, который, казалось бы, не требовал от экипажа ни особой подготовки, ни проявления высших профессиональных качеств. И все же она непостижимым каким-то образом сумела за несколько часов создать условия, сквозь которые Петрову и его товарищам пробиться не удалось. Я почти уверен: если бы этот полет выполнялся в середине сезона, они бы вернулись в «Молодежную». Дошли бы до западного берега залива Прюдс и — вернулись. Но сейчас на них давил груз ответственности, тот цейтнот, в который попала группа «Мирного». И они решили прорываться. Даже рискуя собой. Не удалось — Антарктида оказалась сильнее и коварнее. Я понимаю, что наделяю ее человеческими качествами, но ничего не могу с собой поделать: слишком серьезный и сильный она противник, который не раз показывал нам, кто здесь хозяин, чтобы относиться к ней как к чему-то стихийно-безмозглому. Вот и теперь меня не покидает ощущение, что она давно уже охотилась за нами на этой трассе, что сумасшедший рассвет, который мы видели две недели назад, был каким-то знаком с ее стороны, но мы не сумели его прочитать...

Сумеем ли? Сможем ли когда-нибудь разгадать, узнать, зачем был сотворен этот суровый континент на, в общем-то, теплой и ласковой Земле? Хочу надеяться, что сможем, иначе, к чему тогда гибель экипажа Петрова и десятков других людей разных специальностей? Зачем нужна тогда работа «науки», которая, рискуя собой, вкалывает здесь десятилетиями, пытаясь понять, что же это такое — Антарктида? Не может быть, чтобы мы не нашли с ней общего языка, не научились относиться друг к другу с должной мерой уважения. А когда это произойдет, возможно, жизнь человечества станет немного лучше. Ведь ради этого мы и ходим сюда...

Вернулись на «Союз», передохнули, взяли тело погибшего товарища и вылетели в «Молодежную», где нас ждал Ил-76ТД, готовый к возвращению на Большую землю. На нем прилетел главный штурман МГА Виталий Филиппович Киселев, которого назначили председателем комиссии по расследованию катастрофы Ил-14 Виктора Петрова. Когда мы приземлились и я подошел к нему, чтобы передать документы, связанные с этим тяжелым летным происшествием, Киселев меня вначале не узнал:

— Что с тобой, Евгений Дмитриевич?!

Вид у меня был, конечно, не ахти какой.

— Две недели почти не спал. Летать тоже пришлось много...

Я коротко доложил ему, что произошло, наши выводы. Передал документы, ответил на вопросы. Мы тепло попрощались, как старые знакомые, и он ушел к Ил-76ТД, который и так уже задержался с вылетом. А идти ему предстояло через океан более 5000 километров над совершенно пустынными водами...

На тяжелые самолеты типа Ил-76ТД и Ил-18Д мы, авиаторы, возлагали большие надежды, поскольку рассчитывали, что будем прибывать в Антарктиду ранней весной и сразу же начнем летать, используя хорошую погоду до конца января или середины февраля. После этого мы сможем спокойно улетать в Союз, командировки в Антарктиду сократятся на четыре-пять месяцев, что благотворно отразится и на наших семейных отношениях, до отпуска мы еще успеваем поработать и на Большой земле. Годовой налет часов у экипажей увеличится, мы сможем принести своему отряду значительную дополнительную прибыль.

Забегая вперед, скажу, что ожидания не сбылись, потому что мы, авиаторы, были связаны по рукам и ногам графиком движения морских судов, доставляющих в Антарктиду и авиатехнику, и грузы, и людей. А суда эти с каждым годом стали опаздывать. К примеру, в 31-й САЭ они вышли из Союза на 15-20 дней позже, чем это предусматривалось графиком.

Но первый рейс Ил-76ТД конечно же был для нас очень желанным, хотя мы и понимали, насколько трудно его организовать и выполнить.

27 января 1986 г.

... Только что вернулся с заседания штаба по подготовке к перелету. Руководитель технического рейса главный штурман МГА Виталий Филиппович Киселев начал заседание с просьбы к журналистам воздержаться от преждевременных восторженных корреспонденции о том, что Антарктида уже «почти в кармане» у воздушной экспедиции.

— Работы еще непочатый край, основная ее часть впереди, — сказал он. — Нерешенных вопросов уйма. Не спешите звонить во все колокола.

Один за другим следуют доклады представителей служб, причастных к подготовке Ил-76ТД в сверхдальний рейс.

— Закончены испытания в Омске. Самолет показал высокую проходимость. Есть ряд вопросов. Один из них: почему Ил-76 так агрессивно действует на снежное покрытие? Аэродром после взлета похож на поле битвы...

— Разберитесь с учеными. Дайте нам заключение к 4 февраля, — Киселев ставит отметку в повестке дня. — Начштаба, запишите срок.

— В пятницу машина ушла в Ташкент. 29-30 января ее будут перекрашивать в полярный вариант. Произведена замена элерона. 3 февраля самолет будет готов к рейсу.

— Начштаба, запишите.

— Два экипажа к работе готовы. Прошли полную программу подготовки, получили взлет с максимальной массой машины.

— Запишите...

— Аэродром на «Молодежной» в Антарктиде готов к приему Ил-76ТД. Щиты под шасси установлены на «перроне».

— Запишите.

Топливо. Запасной двигатель. Аварийно-спасательное оборудование. Ружья. Визы. Инструкция по метееобеспечению. Маршрут...

Главное в работе штурмана — точность. Вольно или невольно, но заслуженный штурман СССР В. Киселев привносит свои чисто профессиональные навыки в работу штаба. И столь хлопотное дело, как организация полета в Антарктиду, похоже, от этого только выигрывает. Увязать десятки то и дело возникающих проблем, просчитать варианты их решения, определить исполнителей, проверить их работу... Что-что, а считать Киселев умеет. Может, поэтому никто и не пытается здесь «лить воду». Дело, одно только дело.

5 февраля

Контроль готовности. Рубеж. Двум экипажам подразделения самолетов Ил-76 ЦУМВС предстоит сейчас пройти этот экзамен. Прошел — и ты допущен к полету в Антарктиду. Нет — пеняй на себя.

Графики, схемы, таблицы. А слова-то на них какие?! «Молодежная», «Новолазаревская», Индийский океан, Земля Эндерби, залив Алашеева... Пытаюсь убедить себя, что происходящее не сон и эти слова, которые еще в школе звучали примерно так же, как Сатурн, Венера, Юпитер, вот-вот обретут вполне земное значение. Но грезы мои не глубокие, в методический класс меня возвращает боль под лопаткой. Дает знать себя укол против холеры — один из многочисленных пунктов, которые необходимо заполнить в пропуске на Шестой континент. В Антарктиде микробов нет и, похоже, врачи боятся, как бы мы не завезли туда холеру.