Перси Фосетт - Неоконченное путешествие

Наша партия распалась в Ла-Пасе. 25 октября Ли, Тодд и доктор уехали на родину; младший офицер поступил на службу каучуковой компании «Инамбари» и спустя некоторое время утонул; Костин и я остались работать еще на год. Как заметил Костин:

— Конечно, это ад, но его все-таки можно любить!

Фосетт, Фишер и Уркварт во время топографической съемки местности

Фосетт во дворе дома в Санта-Крусе

Индейцы племени чамакоко (чако)

В верховьях реки Акри

Перетаскивание бателона у порогов

Пороги в верховьях реки Акри

Баррака Сан-Антонио. Это аванпост боливийской «каучуковой империи»

Солнечные часы в Мачу-Пикчу

Вид на заснеженные вершины Илампу

Река Manupu. Конец пути по воде. Впереди подъем в горы

Руины древнего города Мачу-Пикчу

Развалины города Тиацанако

Мост в Пелечуко

Экспедиция Фосетта у верховьев реки Хит

Хулиака, 1911 год. Костин, Мэнли, комиссар полиции и Фосетт

Маршруты экспедиций Я. Г. Фосетта

К нам — ко мне и Костину — присоединился очень приятный молодой человек по имени Мэнли, работавший со мной еще в Англии. Родом из Девоншира, он был знатоком лошадей и постоянно оказывал экспедиции неоценимые услуги. В сущности он и Костин были единственными помощниками, на которых я мог полностью положиться и которые отлично приспособились к сложным условиям нашего путешествия. Лучших я и желать не мог.

Мы отправились из Ла-Паса в начале апреля 1911 года, пересекли озеро Титикака и достигли Хулиаки, в Перу. Этот старый колониальный испанский город расположен на Альтиплано, и через него все время шли напряженные грузовые перевозки по Южноперуанской железной дороге, которая являлась частью Diagonal de Hierro — Железной диагонали — международной железной дороги, ныне соединяющей тихоокеанское побережье с Боливией и Аргентиной.

Представьте себе обширную равнину, покрытую зелеными пучками трав, пастбищами и небольшими участками возделанной земли, распростершуюся от горизонта до горизонта, окаймленную вдалеке пурпурными горами с белоснежными вершинами. Это и есть Альтиплано. Здесь, около Хулиаки, отороченные тростником протоки воды тянутся от болот до самых берегов озера — излюбленного обиталища уток и другой водоплавающей птицы. Бальсы, составляющие неотъемлемую часть пейзажа Титикаки, лежат на своих неподвижных отражениях или скользят под тростниковыми парусами, и всюду видны индейцы в пончо и вязаных шапочках с наушниками — мягкие, но стойкие люди, поглощенные собственными делами.

С ноября по май на Альтиплано хлещут дожди, и там, куда ударяет молния, взметаются клубы пыли, словно от взрыва снаряда. Во время этой канонады нередко гибнут люди. Однако грозы здесь так регулярны, что местные жители уже знают, когда можно их ожидать. В сезон дождей на высоте 1200 футов и выше холодно и сыро, за исключением тех дней, когда облака расходятся и долгожданное солнце осушает склоны гор, с которых начинают подыматься клубы пара. Но настоящий холод, бежалостный, жгучий холод, способный заморозить человека насмерть, наступает в сухой сезон, длящийся с мая по ноябрь, когда термометр по ночам показывает ниже нуля.

И напротив, в полдень на солнцепеке температура может подняться выше 112° по Фаренгейту [118] Соответствует 44, 4° Цельсия. — Прим. перев. , причем никто не замечает этой жары, так сух в это время воздух. По ночам великолепное зрелище являют собой звезды. Здесь можно любоваться на далекие галактики, которые в более плотном воздухе на уровне моря не видимы невооруженным глазом; и, если небо безоблачно, ночью никогда не бывает по-настоящему темно, так ярко сверкает небесная иллюминация.

Нашей первой задачей было определить границу между Перу и Боливией в том пункте побережья Титикаки, где эти страны смыкаются друг с другом, и провести ее дальше по горам к Монтанье — лесному району у подножия восточных склонов Кордильер. Здесь для нас немалую опасность представляли собаки. Я люблю собак и всегда брал их с собой в экспедиции. Это были не ахти какие породистые псы, зато веселые нравом. Однако тут дело обстояло иначе: многочисленные собаки, жившие в горных деревнях индейцев аймара и кечуа, были обучены нападать на чужеземцев. Отогнать их палками было невозможно. Однажды я видел простую дворнягу, которую сдерживали лишь тем, что всадили ей в пасть конец шеста, и, хотя шест глубоко сидел в ее горле, душа ее и, несомненно, причиняя сильную боль, пес так свирепо рвался к человеку, что почти преуспел в этом, и пришлось его прикончить. В конце концов мы обнаружили, что кусок веревки легко приводит их к повиновению. Этим собакам нипочем палки, но они питают полное уважение к веревке, так как еще щенятами их начинают приучать к порядку с ее помощью.