Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы

В подтверждение столь нерадостных выводов авторы названной публикации привели целый ряд цифровых выкладок, из которых явствовало, что реальная заработная плата японских рабочих все еще оставалась на 30-40 процентов ниже американских и западноевропейских рабочих. Далее там же отмечалось, что непрерывный рост цен на землю и арендной платы вынуждали миллионы малоимущих японских семей прозябать в жалких жилищных условиях, что затраты на детское образование в семьях с двумя детьми достигали в среднем 34 процентов всех семейных расходов, что число безработных в стране составляло 2,6 процента всех лиц наемного труда и т.д. и т.п.

Не поддаваясь эйфории, охватившей в те годы многих наших японоведов, готовых взахлеб восторгаться "японским экономическим чудом", я старался направлять в редакцию "Правды" более или менее взвешенную информацию. Отмечались в моих сообщениях не только выдающиеся достижения Японии в развитии отдельных наиболее современных отраслей своей экономики, но и те материальные, физические и душевные тяготы, которые испытывала значительная часть трудового населения этой, казалось бы, "самой богатой страны мира". В статье "Блеск и тени, или Нетрадиционный взгляд на Японию", опубликованной в газете весной 1990 года, я писал, например, следующее:

"Недовольство значительной части японского населения материальными условиями своего быта постоянно проявляется и в итогах проводимых в стране массовых опросов ее жителей. Даже по данным канцелярии премьер-министра доля японцев, недовольных жизнью, составила в 1989 году 35,9 процента.

Сущим бичом для миллионов трудовых людей Японии стали в наши дни постоянная усталость и стрессы, связанные с большей, чем в других развитых странах, продолжительностью и интенсивностью труда. В среднем японец-рабочий в течение года работает на 600 часов больше, чем рабочий ФРГ, и на 300 часов больше, чем рабочий США и Англии. Что бы ни писалось в здешних законах о труде, в реальной практике годовые отпуска большинства рабочих в Японии не превышают одной недели. Объяснение тому простое: руководство японских фирм не любит работников, находящихся в отпусках "слишком долго", и сами работники по этой причине избегают длительных отпусков, чтобы не навлечь на себя недовольство начальства.

С давних пор японцам свойственно работать с предельной отдачей своего времени и своего здоровья. С этим связано распространенное здесь явление, называемое по-японски "кароси", что в переводе означает "смерть от изнурительного труда" "В Японии - стране, одержимой работой,- отмечает обозреватель агентства "Киодо Цусин" Х. Нагасима,- люди работают не для того, чтобы жить,- они живут для того, чтобы работать. Для многих же из них работа становится причиной смерти".

Конечно, все сказанное выше не относится к имущим верхам японского общества. По крайней мере несколько миллионов состоятельных семей страны обладают достаточными возможностями, чтобы иметь особняки и просторные комфортабельные квартиры, увлекаться скупкой произведений искусства, выезжать по субботам и воскресеньям в горы для игры в гольф и посылать в зарубежные поездки жен и детей. Именно в расчете на эти состоятельные слои населения изощряются в рекламе своих дорогих товаров престижные универмаги японской столицы и других крупных городов страны. Именно этой элите широко открыты двери фешенебельных ресторанов, ночных кабаре, дорогих гостиниц и пансионатов в курортных районах страны. Но блеск витрин и рекламных огней в торговых кварталах, как и замечательные достижения японцев в развитии экономики, техники и отдельных отраслей науки, не должны затмевать в нашем представлении бытовые неудобства, материальные тяготы и недовольство своей жизнью множества, если не большинства здешних людей наемного труда" 85.

Отмечая негативные стороны жизни трудовых слоев японского населения, я отнюдь не пытался внушать читателям "Правды" ложное представление, будто накал недовольства японских рабочих и классовых противоречий в стране в 80-х годах был столь же высоким как в 40-х - 60-х годах. Такая версия не отвечала реалиям тех лет. Бурное развитие в Японии современных, наукоемких отраслей производства привело к появлению довольно многочисленного слоя "рабочей аристократии", а точнее говоря, высококвалифицированных и высокооплачиваемых рабочих крупных монополистических фирм, производивших дорогостоящую электронную аппаратуру и прочие качественные товары массового потребления, направлявшиеся в большом количестве во все концы мира. Да и не только верхи рабочего класса Японии, но и значительная часть рядовых людей наемного труда в ходе "весенних наступлений" и прочих акций нажима профсоюзов на предпринимателей сумели в предшествовавшие годы добиться значительного повышения как номинальной, так и реальной заработной платы, что притупило остроту их недовольства своим материальным положением и привело к заметному спаду некогда боевого японского рабочего движения. Как следствие этого в целом ряде японских профсоюзов во второй половине 80-х годов возобладали настроения в пользу полюбовных переговоров и соглашений с предпринимателями. По этой причине ежегодные "весенние наступления" во главе с Генеральным советом профсоюзов к концу 80-х годов стали утрачивать свою прежнюю пробойную силу и обнаруживать тенденцию к превращению в некие ежегодные "весенние торги" профсоюзов с предпринимателями.

Все это привело к тому, что в 1989 году в Японии произошла исключительно важная по своей исторической значимости структурная перестройка рабочего движения. Так, в третьей декаде марта 1989 года состоялся последний 81-й съезд Генерального совета профсоюзов Японии (Сохё) - крупнейшего левого объединения японских трудящихся, к которому на протяжении более чем трех предшествовавших десятилетий примыкали миллионы людей наемного труда. Итогом съезда стало решение его участников о самороспуске этого профсоюзного центра, объединявшего прежде политически наиболее активные отряды противников монополистической олигархии и правящих консервативных кругов страны. Решение о самороспуске Генсовета профсоюзов подвело черту под целой эпохой послевоенного рабочего движения Японии эпохой, ознаменованной ожесточенными сражениями между трудом и капиталом, происходившими на классовом фронте страны в послевоенный период вплоть до начала 80-х годов.

Преемником Генерального совета профсоюзов Японии, провозгласившим целью своей деятельности не столько борьбу, сколько сотрудничество с японскими предпринимателями и властями, стал новый гигантский профсоюзный центр - Японская федерация профсоюзов (Рэнго).