Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы

Содержание этой беседы я не стал посылать в редакцию по двум причинам. Во-первых, прогноз Коно в преддверии предполагавшегося советско-американского "саммита" был слишком пессимистический и не отвечал общему тону тогдашних публикаций газеты, а во-вторых, я не хотел прослыть в редакции подхалимом, присылающим в надежде на публикацию не в меру хвалебные отзывы о главе советского правительства, не соответствующие действительности.

Но, кстати сказать, пессимистический прогноз Коно в конечном счете оказался правильным - более правильным, чем тогдашние оптимистические прогнозы советских газет: встреча Хрущева и Эйзенхауэра не состоялась из-за очевидной глупости американского президента и военного командования США, пославших в день первомайского праздника 1960 года в пределы Советского Союза разведывательный самолет "У-2" с пилотом Пауэрсом, который оказался сбит советскими ПВО в районе Урала. Результатом этой американской провокации явились очередное обострение советско-американских отношений и дальнейший рост популярности Хрущева, сумевшего наглядно продемонстрировать миру авантюризм и лживость американской внешней политики. Росту солидарности простых японцев с внешней политикой Советского Союза способствовало тогда же обнаружение на военных базах США в Японии секретной дислокации американских самолетов-разведчиков "У-2" - абсолютно таких же, как самолет Пауэрса, залетевший глубоко в пределы Советского Союза. После этого стало ясно, что и Японские острова используются американцами как плацдарм для полетов этих самолетов вглубь территории Советского Союза, КНР. Северной Кореи, что по убеждению японской общественности было чревато непредвиденным втягиванием Японии в военные конфликты с ее соседями.

По этой причине летом 1960 года в районах американских военных баз японские сторонники мира провели ряд целенаправленных демонстраций протеста, причем участники этих демонстраций решительно осуждали вторжение самолетов "У-2" на советскую территорию, поддерживая заявления Москвы о том, что Пентагон играет с огнем. Возмущение миролюбивой японской общественности вызвали в те дни и циничные разглагольствования японского премьер-министра Киси, который, оправдывая американцев, пытался убеждать своих соотечественников в том, что-де вторжение в пределы чужих территорий самолетов "У-2" с целью военного шпионажа - это, якобы, дело, оправданное интересами обороны Японии ("Правда", 14 мая 1960 г.).

Стремление советской дипломатии к упрочению добрососедских связей с Японией не могло оказать желаемого воздействия на японские правительственные круги до тех пор, пока в этих связях не были задействованы деловые круги Японии - прежде всего представители ее финансово-промышленной элиты в лице крупных монополистических компаний страны. В то время и в Москве руководителям советского государства становилась ясна необходимость более широкого развития торговли и прочих деловых контактов с Японией, тем более что после нормализации советско-японских отношений сложились более благоприятные, чем когда-либо прежде, предпосылки для таких контактов. С 1957 по 1960 годы объем советско-японской торговли возрос более чем в восемь раз ("Правда", 14 августа 1961 г.). Но цифра эта могла показаться внушительной лишь с первого взгляда: ведь точкой отчета был 1956 год, когда уровень нашего товарооборота был близок к нулю. Что же касается уровня торговли в абсолютных цифрах, то и в 1960, и в 1961 годах он оставался еще весьма низким. И это Москву не устраивало. Вот почему в названные годы наряду с идеей отрыва Японии от курса на дальнейшее расширение военно-политического сотрудничества с США в сознании руководителей внешней политики Советского Союза вызрела идея использования экономического и научно-технического потенциала Японии для скорейшего развития Сибири и советского Дальнего Востока. Именно в эти годы в Москве появились планы привлечения финансовых кругов Японии к разработке природных богатств восточных районов нашей страны.

Одним из первых шагов по реализации этих планов стало открытие в Токио в августе 1961 года громадной по масштабам своей экспозиции советской торгово-промышленной выставки, призванной стать стимулом к дальнейшему расширению советско-японских экономических связей. К открытию выставки было приурочено еще и другое небывалое по своей политической значимости мероприятие - приезд в Японию первого заместителя председателя Совета Министров СССР Анастаса Ивановича Микояна. Формально цель визита состояла в том, чтобы торжественно открыть упомянутую выставку, но действительные задачи визита выходили далеко за рамки названной цели. Визит Микояна в Японию должен был послужить началом переговоров правительств обеих стран о широкомасштабном советско-японском экономическом сотрудничестве. Именно в этом заключалась главная задача визита.

Но каковы бы ни были деловые соображения Москвы, визит этот вылился в широкую демонстрацию обоюдного стремления общественности двух стран к упрочению добрососедства. Дело в том, что оппозиционные правительству политические партии и массовые общественные организации, завладев инициативой, превратили этот визит в массовую демонстрацию дружественных чувств японцев к Советскому Союзу - стране, в которой, по убеждению японских коммунистов и социалистов, идеи социализма нашли свое успешное конкретное воплощение в жизнь. В день прилета Микояна в Токио с утра по решению руководства коммунистической и социалистической партий и Генерального совета профсоюзов к аэропорту Ханэда подтянулись плотные колонны людей с красными знаменами. К полудню на галереях аэропорта вырос целый лес красных знамен, а под ними распростерлись полотнища плакатов, на которых было написано: "Добро пожаловать, дорогой гость - товарищ Микоян!", "Братский привет Советскому Союзу!", "Да здравствует японо-советская дружба!" А когда самолет Микояна приземлился, то у его трапа выстроились как представители японских правительственных консервативных кругов, включая министра иностранных дел Косака Дзэнтаро и министра торговли и промышленности Сато Эйсаку, так и руководители оппозиционных сил: председатель Социалистической партии Каваками Дзётаро, председатель ЦК Коммунистической партии Носака Сандзо, руководители Генерального совета профсоюзов. С трибуны, построенной на поле аэродрома, Микоян приветствовал встречавших его государственных деятелей, политиков и демонстрантов и выразил надежду на дальнейшее развитие добрососедских и дружеских связей между народами двух стран. Торжественная встреча была устроена Микояну и на трассе, ведущей к зданию советского посольства, где остановился высокий советский гость. Десятки тысяч людей с красными советскими флажками и белыми с красными дисками в центре флажками Японии приветствовали Микояна на всем пути его движения по токийским улицам.