Антон Кротов - Дом для всех

За разговорами, мы пришли в посёлок Шаманский, где путь нам преградила река Иркут. Через реку не было автомобильного моста, но был паром. Интересное свойство этого парома: не было у него мотора, а работал он от весла! Между берегами реки был протянут железный трос, к нему паром был прицеплен, чтобы его не снесло быстрое течение. У парома было одно большое весло, повёрнутое под углом 45° к течению. Вода, ударяясь в это весло, придавала движение парому, на котором перевозились пассажиры и машины. Паром поочерёдно приставал то к одному, то к другому берегу, а чтобы изменить направление движения, достаточно было изменить угол наклона весла. Этим и занимался паромщик. Все мы чрезвычайно удивились на такую систему («экологически чистый транспорт»), раньше никогда такой не видели!

Перевезясь на другую сторону реки, пошли пешком по грунтовке. В лесу уже лежал снег. Дамы начали отставать, но потом, к счастью, их подвезли местные жители на «УАЗике». Начало темнеть, и мы поставили палатки возле леса. Воду топили из снега, поэтому чай был с прибавлением хвои и прошлогодних листьев.

Наутро продолжили путь в сторону Савватеевки. Машин попутных уже не было, и поэтому дамы безнадёжно отстали. Мы же остальные к обеду достигли финиша похода и уехали автостопом в сторону Ангарска. Вечером были в избе в Иркутске, и как оказалось — нас там уже ожидала Таня-Татьянища, вернувшаяся вчера вечером из Монголии. Таня провела в Монголии целый месяц и успела выехать оттуда в последний час действия своей месячной визы (6 октября). Теперь, вернувшись в избу АВП, она натопила печки — начался зимний отопительный сезон!

Так наш самоходный поход завершился.

Татьяна недолго ещё пробыла у нас в Иркутске. Она всё спешила домой, в Брянск, где планировала провести зиму в деревне, и избе, принадлежащей её родственникам (в Брянской области). Подобно вчера посещённым нами жителям посёлка Моты. В своей деревне Таня бывала и раньше, в летнее время. Таня думала, что в городе одни проблемы, жизнь здесь недобрая и неправильная, и нужно заниматься сельским хозяйством. Я предполагал, что долго в деревне она не пробудет, и вернётся в Москву. Так оно вскоре и получилось.

Но про её устремления к деревенской жизни у меня сочинился стих (с выдуманным сюжетом). Приведу его здесь. Надеюсь, Танюха не обидится.

На свете есть одна из Танищ.

Искала оная пристанищ,

И в отдалённейшем селище

Своё построила жилище.

Часы тянулись, дни и годы,

Менялись ветры и погоды,

И ежегодно урожаи

Танюхи сущность выражали.

Но трудно без увеселений

В далёком самом из селений.

И вот тогда, набравшись духа,

Свой дом покинула Танюха

И прямо в жирный городище

Воткнулась Танечка-Танище.

А в городище жизнь другая,

И грязная, и дорогая,

И игровые автоматы,

И алкоголики, и маты.

«Так что же вас влечёт в сей город?

Какой у вас, ребята, повод?

Здесь злом заполнены все хаты!

Не убежишь здесь от греха ты!

Долой все бутики с вещами!

Я лучше буду с овощами,

Вернусь я в поле, к огороду,

К себе приближу мать-природу!» —

Сказала Танечка-Танище,

Вернулась в дальнее селище,

И в огороде грядки роя,

Решила жить без геморроя.

Сказала: «лишь с землёй контача,

Ждёт человечество удача!»

Так идеи деревенской жизни бродят в головах у многих людей. Я тоже в 1992-93 годах интересовался этим вопросом, думал поселиться в какой-нибудь нежилой деревне и жить сельским хозяйством. Но потом не стал, лениво оказалось и сложно это. И большинство моих знакомых, которые рассуждают о зелёной жизни, ею потом не занимаются, остаются жить в городе. Ведь в городе жить проще! Ведь в своей жизни современный человек использует тысячу вещей, которые сделали для него миллион разных людей. Никто даже в деревне не будет отказываться от фабричной одежды, от орудий труда, от связи, фонариков, денег, документов, обуви, компьютера, различной электроники и вещей из металла. Альтернатива этому — жить, как в Эфиопии, ходить пешком, жить в хижине и жечь дрова, но никто не хочет этого. И даже эфиоп предпочитает ходить в фабричной одежде, а не самошитой. А так как нам нужны вещи, на которые мы крепко «подсели», нам удобнее жить там, откуда эти вещи проще доставить, т. е. в городе. Там, где весь миллион людей живёт рядом, и где эти вещи берутся. А жить в деревне, тем более — в глухой, очень запарно. Ладно ещё в Мотах; а где-нибудь в тайге — ещё труднее. И чем там заниматься? Шкурки соболей добывать? Так, кстати, охоту на животных тоже запрещает учение анастасизма. А выращивать картошку и возить её на плоту в город на обмен — никому не хочется.

Впрочем, у нас есть один друг, Миха, который сперва когда-то интересовался анастасизмом, а потом придумал собственную идею и-таки поселился в глухой деревне, в Калужской области, приобрёл там землю и дом. Это большая редкость. Пожелаем ему удачи в его жизнедеятельности.

ПОХОД НА ПИК ЧЕРСКОГО

К югу от Слюдянки, среди множества невысоких гор, имеется одна, на вершину которой заходят тысячи людей каждый год. Эта гора — высотой 2090 м. над уровнем моря или 1550 м над уровнем Байкала — самая высокая точка района. Она называется пик Черского, по имени исследователя этого края.

Так как подъезд сюда простой и быстрый (на электричке до Слюдянки), а подъём простой пешеходный, то летом и зимой каждый день сюда поднимаются туристы. Больше всего их выходит из Слюдянки в субботу. Они идут пешком 6 часов до метеостанции, ночуют рядом с ней (там порой возникает целый палаточный лагерь), а в воскресенье заходят на пик и спускаются обратно до самой Слюдянки. Вечером в воскресенье туристы возвращаются на электричке в город.

Вот и мы решили посетить пик Черского, совершить самоходный поход. Длинный с Демидом и Татьяна покорили его в летнее время, а мы пошли в середине октября. Было нас семеро — я, Печёнкин, Василий и Лёха из Иркутска, плюс три иркутянки. Утром выехали на Слюдянку, днём прибыли туда и пошли наверх. В Слюдянке было ещё тепло, но чем выше, тем становилось холоднее. Верхняя половина горы была засыпана снегом, по которому шла глубокая тропа.

На половине дороги — о чудо! Имеется отель! Там можно приобрести чайник кипятка (30 р.), сходить в баню (100 р.), поесть, переночевать. Но мы не стали останавливаться и уже на исходе светового дня дошли до метеостанции. Там все ночуют, потому что рядом имеется единственный на всей горе колодец.

Метеостанция — три домика. Два используют метеорологи, а третий является платной впиской (50 р.). Дамы поселились в домике, а мы разгребли снег и поставили палатку. Долго в темноте собирали из-под снега всякие палки и разводили костёр. Огонь получился хилым, и мы с трудом изготовили себе чай и пропитание, потом завалились спать.