Антон Кротов - От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская)

В Донголе на базаре мы обнаружили военного в берете и с бородой, как у Фиделя Кастро. Сфотографировали его. Смешной такой мужик!

Рядом с Донголой на трассе мы простояли пол-дня, правильных машин не было видно; вечером поднялся густой ветер с песком, так что не стало видно вообще ничего. К счастью, рядом была вписка: мы заночевали в миниатюрном оазисе, где жила всего одна семья и был один здоровенный колодец, больше похожий на яму. Вот приколько: жить среди пустыни, но недалеко от города, ездить туда на ослике, продавать свои финики, и никто тебе не мешает.

Ветер с песком продолжался и наутро. Песок хрустел на зубах.

Мы ехали втроём по Судану пять суток. Наконец, 22 сентября 2003 года мы прибыли в суданскую столицу, Хартум. Поскольку приехали поздно, поставили палатку рядом с большой современной мечетью, и никто не обеспокоил нас до раннего утра.

Суданская столица, двухмиллионный Хартум, за последние три года изменилась необычайно. В стране появились деньги, в столице появились богатые люди, больше дорогих машин и меньше машин с кузовом. Соответственно, труднее стало передвигаться по городу автостопом — раньше мы на перекрёстках запрыгивали в любую машину, сейчас не все они имели ёмкость для нашего запрыгивания. Зато стало больше Интернет-кафе, интернет в них оказался довольно-таки быстр и дёшев.

Появились необычайные, неведомые ранее в Судане товары. Не только бутылочная кола (рядом с Хартумом открылся, как говорят, крупнейший в Африке завод по её разливу). Соки в пластиковых литровых упаковках успешно конкурируют с натуральными соками из природных фруктов, выжимаемых прямо на ваших глазах. А также и мороженое: в предыдущие годы нигде в Судане мы не видели мороженого, а сейчас оно начало продаваться в супермаркетах, которых раньше тоже в Судане совсем не было. Йогурты, молоко пастеризованное и прочие товары в пластиковых упаковках хотя и не вытеснили фуль и бананы с улиц, — но уже составили им изрядную конкуренцию. Мы сами немало потребляли цивильные лакомства и тем самым подрывали производство традиционных суданских кушаний, способствуя превращению Судана в ещё один придаток кока-кольного Запада.

Интересно, когда выпустят суданские консервы «Фуль. Срок хранения 1 год»? Каркаде-то уже есть в пакетиках!

Я купил огромные белые суданские штаны (рассчитанные на очень толстого человека) и суданский халат, и в таком виде разгуливал по улице. Интересно, что швейные изделия, судя по этикеткам, оказались китайскими! Нотка нацепила платье и платок, но её мусульманский наряд не обрадовал.

Недалеко от российского посольства, в микрорайоне Аль-Амарат, вырос целый проспект — Шарья Хамсташ, Пятнадцатая Улица, застроенная магазинами и небоскрёбами. Конечно, супермаркеты пока далеки были от московских, и кредитные карточки там не принимались, но величину и ассортимент небольшого российского продуктового магазинчика они имели. Небоскрёбы в семь-восемь этажей содержали не только квартиры, но и офисы многочисленных фирм, а в неоконченных новостройках — в двенадцать этажей и выше — уже обитали беженцы с Юга, приехавшие из охваченных войною областей на заработки сюда, в деньгоносную столицу. Одну из ночей мы тоже переспали на крыше такого недостроенного небоскрёба.

В Хартумском университете мы посетили кафедру русского языка. И студенты, и преподаватели почему-то не захотели приглашать нас в гости. Мы удивились, но не стали сильно настаивать. Пару ночей спали в гостинице, в центре города. Кстати, ну и жара же там, в столице, особенно когда выключается электричество — это происходит ежедневно — и перестают работать вентиляторы. Много мух, очень назойливых. Директор гостиницы услужливо принёс нам формы для регистрации в КГБ. Когда же мы не зарегистрировались, он расстроился. Мы отделались суданским: «Букра, иншалла» (завтра, если Бог даст).

Конечно, Хартум — не европейская столица. Пыльно, жарко и грязно; каждый день отключают воду и электричество на несколько часов. Иногда несколько раз в день. В посольствах установлены генераторы, имеется запас топлива, продуктов и воды на несколько недель автономного существования. Хартум — единственный город страны, где имеются нищие (правда, их немного). Полиция на улицах редка, не то что в Египте; регистрацию на улицах не проверяют — только на трассах вдалеке от города. Жители столицы есть нескольких типов: 1) классические арабы, и негры, косящие под арабов, в белых халатах, чалмах; 2) беженцы с Юга, высокого роста, очень чёрные, в европейской одежде; 3) молодёжь прозападного типа, нередко тоже в европейской одежде; 4) женщины-продавцы чая и фуля, в разноцветных платьях, сидят на всех улицах и перекрёстках.

При этом никто реально не знает, что происходит в южных и западных провинциях. В Интернете и в посольстве РФ говорят, что в эти же дни идут столкновения в Дарфуре, на западе страны, и десятки тысяч людей погибли и миллион беженцев — но этого же не видно. Не будешь же спрашивать у всех на улице: «Вы случайно не из Дарфура? Как там дела? Что у вас там слышно?»

Незадолго до нашего приезда какие-то русские вертолётчики были арестованы властями в городе Эль-Фашейр (это Запад Судана), власти подозревали, что они помогают каким-то из повстанцев, и только с большим усилием посольству РФ удалось освободить наших из тюрьмы (те говорили, что вовсе не в Судан следуют, а в Заир, и в Фашейре только заправлялись). Неприятно, ведь нам тоже хотелось поехать в Дарфур, где находится самая большая в Судане гора Джебель Марра, и залезть на неё. Но когда мы зашли в посольство РФ, один из сотрудников предупредил нас, что они уже запарились вытаскивать наших вертолётчиков — не хватало ещё, чтобы через пару недель там же, в той же тюрьме оказались и стопщики. Мы отказались от идеи ехать в Дарфур.

В Хартуме мы разделились следующим образом. Нотка, отважная женшина, решила вместо Дарфура отправиться на Юг Судана, чтобы на своей шкуре испытать действия малярийных комаров и суданских полицейских в этой малярийно- и военно- опасной зоне. Мы же с Ильёй сделали эфиопские визы, для того, чтобы продолжить своё путешествие в Эфиопию, а затем и в Сомали.

Интересные свойства Нотки. Она появилась в автостопной тусовке меньше года назад. Всё время у неё были какие-то сумасбродные планы. Отправляясь в Африку, она мечтала по дороге залезть на гору Арарат, хотя это совсем непросто: гора имеет высоту более 5000 метров, покрыта ледниками, плюс (самое неприятное) находится в приграничной зоне, на стыке Турции, Азербайджана и Армении. Потащила Илью на этот Арарат; к счастью, высоко не залезли, Арарат оказался большим (а если бы залезли выше, не исключено, что были бы арестованы пограничниками и военными Турции). Затем, после Арарата, поехали в Ирак, хотя и там, сразу после свержения Саддама, возможны были задержки на постах и вне их, и лишь по счастливой случайности всё у них с Ильёй обошлось (а вот незадолго до них, Григорий Кубатьян и Юрий Болотов всё же попали в американский концлагерь в Ираке, потом их, правда, отпустили с помощью посольства РФ). Потом Нотка и Илья полезли на Хеопсову пирамиду, но опять, по счастью, всё обошлось. И вот теперь Нотка, всё же мечтающая попасть в какое-нибудь приключение (и почувствовать себя геройкой), попёрлась на юг Судана, где её мечта наконец осуществилась (об этом см. ниже, в конце повести).