Антон Кротов - Через семь границ

«Вот тебе и «вредные-опасные” кавказские люди, — вспоминал я ночного знакомого, — совершенно незнакомых людей накормить, напоить, отвезти к себе домой ночевать — это уже необычно, а тут ещё и автобус организовал! Нам ещё нужно учиться гостеприимству у кавказских людей!"

Часа через три (встречных машин на дороге было всё меньше) мы выгрузились на берегу всё той же реки Куры, только в 150 км выше от Тбилиси по течению, в городе Боржоми.

Боржоми — тёплый город в долине Куры, на обоих её берегах, соединённых несколькими мостами. Справа и слева поднимаются покрытые лесом горы. Вдоль реки, совсем рядом, идёт железная дорога — то появляется, то прячется в тоннель. Сам город — как бы большой парк. Многоэтажные современные дома поднимаются по склонам горы и кажутся от этого один другого выше. Магазинчики. Как легко догадаться, в Боржоми повсюду продают бутылочный «Боржоми». Стоит он примерно один доллар.

Однако нас не оставляла гипотеза, что где-то находится настоящий источник боржоми, где его много и бесплатно.

И впрямь: после недолгих хождений мы нашли некий парк. На входе стояла тётушка, неназойливо собиравшая за вход по 10 тетри (грузинских копеек). Легко миновав её, мы попали внутрь. Среди зарослей дерев, у подножия горы, сидели многочисленные боржомствующие. В центре парка находилось углубление, облицованное белым кафелем, где суетилась старушка в белом халате. От самой старушки издали были видны только периодически высовывающиеся из ямы руки со стаканчиками и бутылками, полными жидкости. Подойдя ближе, мы увидели и мощный фонтан с несколькими струями, в яме находящийся, — из него-то старушка и наливала боржоми всем желающим, приговаривая: пейте, пейте, ещё возьмите, на здоровье, мои дорогие… и т. д… Вокруг тусовались пьющие. Присоединившись к ним и наполнив свою «торпеду» при помощи старушки сею водою, мы сели на скамейках в парке и принялись поедать хлеб, боржоми и сгущёнку. Что о воде сей, она не как бутылочная: пахнет тухлыми яйцами, совсем не газированная, немного мутная и для питья непривычная, а вследствие этого, вероятно, весьма полезная.

Пока мы сидели в парке и посматривали на часы, думая, что скоро пора нам возвращаться в Тбилиси, — кому-то из нас в голову пришла мысль поехать на Ереван более прямой дорогой, а именно — через Бакуриани, Ахалкалаки, Ленинакан. Действительно, по атласу автодорог от Боржоми до Еревана меньше 300 километров «по прямой дороге», а через Тбилиси — более 470. Идея быстро овладела нами. Забыв сведения о том, что самый короткий путь — не обязательно самый быстрый, а вернее, пренебрёгши этой заповедью сознательно (мы ведь не на гонках!) мы устремились душой и телом в неведомые — о! — Бакуриани и — о, о! — Ахалкалаки.

В то же самое время наши друзья Андрей Винокуров и Андрей Степанов, совершающие другое аналогичное путешествие автостопом (Москва — Ташкент — Ашхабад — Красноводск — Баку — Тбилиси — Москва), находились в Тбилиси. Мы договорились оставить друг другу послание на Центральном почтамте города Тбилиси. Однако, не зайдя на почтамт, мы направились в Ереван, о чём, с чувством глубокого раскаяния, всему человечеству и сообщаем. Андреи, не обижайтесь!

Через некоторое время мы уже ехали в набитом битком автобусе-"пазике". Дорога шла круто в гору, порой мы ехали со скоростью 10 км/час и даже медленнее. Было очень жарко, автобус нагревался, и водитель охлаждал мотор интересным образом: справа от переключателя передач была дырка, в неё была видна дорога и какие-то замасленные детали мотора. Водитель поминутно брал одну из канистр и лил воду в эту дырку, поливая мотор, а заодно и дорогу. Когда все запасы воды кончились, мы заправились у горного родника и поехали дальше.

Горный серпантин был велик: за 29 километров пути мы поднялись вверх больше чем на километр. Лес вокруг становился реже. Светило солнце. Но наконец, спустя долгое время, мы въехали в посёлок.

БАКУРИАНИ — посёлок городского типа в Боржомском районе Грузии, на северных склонах Триалетского хребта на высоте 1700 м. Конечный путь ж.д. ветки, отходящей от Боржоми (37 км). Горный лесной климатический курорт. Лыжная станция. Звероводческий совхоз (разведение черно-бурых лисиц). Близ Бакуриани — разработка андезита.

Сегодняшний Бакуриани не был похож на горный курорт. Может быть, туда приезжают зимой. Сейчас вокруг было пыльно, жарко, пахло сельским хозяйством, туристов не было видно. И впрямь: если в советские годы

Грузию посещало (по официальным данным) три миллиона туристов ежегодно, сейчас число их упало в триста раз — до десяти тысяч. Кстати, многие гостиницы и пансионаты Закавказья, опустевшие было в начале девяностых годов, сейчас заселены многочисленными беженцами, которые проживают в них: там абхазские, там осетинские, там карабахские…

Водитель денег не требовал, но его водительское мастерство хотелось как-то вознаградить. С большим удовольствием я вручил ему, от имени нас четверых, 50 тетри (грузинских копеек) металлическими монетками. Водитель не огорчился.

Оставалось всего пятьдесят километров до Ахалкалаки… Ой! что это?!!

Эта уходящая вперёд и немного вверх коричневая неровная полоса, похожая на вскопанные грядки, была трассою на Ахалкалаки. Человек десять местных жителей сидели рядом, у шланга, из которого текла вода, угощаясь этой водой и ожидая какую-нибудь машину.

— Скажите, эта дорога на Ахалкалаки?!

— Да, эта. А вам куда?

О неожиданность! И мы сели среди местных жителей, отвечая на главный вопрос «Какой нации?» и спрашивая о различном.

Сколько нам удавалось общаться с жителями Кавказа, при знакомстве одним из первых был вопрос:

— Какой нации?

Молодые и пожилые, в городах и деревнях, водители грузовиков и продавцы арбузов, в Грузии, в Армении, в Карабахе, увидев незнакомых людей, первым делом интересовались:

— Какой нации?

Мы готовы были предположить, что это традиционное кавказское приветствие:

— Коконаци!

Ответ «русский» является вполне удовлетворительным ответом. Однако почти нигде меня не принимали за такового. В Москве меня называли азербайджанцем, в Иране курдистанцем, на Кавказе всячески, а однажды в Питере верх подозрительности был высказан следующим образом:

— Вы позорите и нашу страну, и свою страну!

Долго ли, коротко ли — скорее, чем мы могли теперь ожидать, — появился грузовик с кузовом, закрытым брезентом.

— Здравствуйте! Можно с вами в сторону Ахалкалаки?

— Забито всё, не поместитесь!

— Поместимся, попробуем!

И мудрецы автостопа, а с ними и местные жители, полезли в кузов. В кузове находились дрова. Это были плоские чурбаны диаметром 50–90 сантиметров и они занимали почти всё внутреннее пространство кузова.