А. Булатович - От Энтото до реки Баро

Теперь в Абиссинии три абуны, из которых Матеос исполняет обязанности митрополита, а остальные Петрос и Лукас епископы. Они прибыли в Абиссинию при императоре Иоанне, с ними был еще четвертый абуна Маркос, но он умер. Император Иоанн предполагал разделить всю империю на 4 королевства, и в каждом учредить по епархии. Обязанности митрополита исполнял епископ Тигре, но с воцарением императора Менелика эту должность занял шоанский епископ. За каждого из епископов Иоанн заплатил Александрийской церкви по 10,000 талеров.

Обязанности епископов заключаются почти только единственно в посвящении на церковные должности. Иногда при возбуждении важных церковных вопросов епископы посылают окружные послания но всей епархии, но это случается крайне редко. В обыкновенное время они живут в своих землях, изредка приезжая в столицу, при этом они никогда не бывают во дворце, кроме одного случая в день праздника Маскаля Воздвижения Креста Господня, в случае лее надобности император сам ездит к ним. Отношения епископов между собой очень натянуты, они открыто не сходятся друг с другом во многих вопросах, так, например, абуна Петрос сильно осуждает абуну Матеоса за то, что тот берет с посвящаемых деньги. Отношения абиссинского духовенства к абунам очень недоброжелательны. Они их называюсь наемниками. Личность теперешнего митрополита далеко не стоить на той нравственной высоте, которая требуется от высшего духовного лица. Тем не менее, он имеет большое влияние.

Высшее духовное лицо после абуны — ычыгье Габро Селасье. Он в сане кироса, состоит настоятелем монастыря Дебра Либанос и главный начальник всех монастырей и глава всех монахов ордена Текла Хайманота. Это очень симпатичный и всеми любимый старик. Он также состоит духовником императора. Ычыгье существует, вместе с абунами с самого начала христианства в Абиссинии. Святой абуна Тема Хайманот был тоже ычыгье. Ычыгье владеют большими землями. Они не имеют права посвящать священнослужителей. В Аксуме настоятель тамошней соборной церкви носить звание набр хыда, он происходить из рода первосвященника Азария, который был прислан Соломоном вместе с Менеликом. Он состоит в звании комоса, Его обязанности охранять яко бы существующей до сих пор привезенный Менеликом из Иерусалима ковчег завета. Настоятель всех церквей в Гондаре носит звание акабе саат. Он тоже в сане комоса. Главные священники в больших монастырях называются кес хище, они так же, как и мамхыры, настоятели этих монастырей, состоять в сане комосов. Кесы— священники посвящаются достигши возмужалого возраста и будучи уже женаты. Перед посвящением им производится нечто вроде экзамена. Священники должны быть женаты церковным браком, и все они в виду этого берут себе в жены самых молоденьких девочек. Дьяконы мальчики от 8 до 12 лет. Те, которые готовились к духовному званию, но потом по разным причинам не посвятились ни в священники, ни в дьяконы и не приняли монашества, остаются при церквах, составляя особый класс, напоминающий древних книжников. Они и называются дабтара — ученые. Их обязанности при церкви заключаются в пении. Один из них выбирается начальником церкви и церковного имущества, он также назначаете, кому из священников и дьяконов служить. (В этом отношении они крайне щепетильны. Служат только те священники, которые отличаются безупречным поведением).

Монашество в Абиссинии очень распространено. Раньше существовали два ордена: орден Св. Текла Хайманота и орден Евстафия. Последний был в Годжаме. Но теперь этого ордена явно более не существуете. Монахи бывают странствующее, живущие в мире и живущие на вершинах скал в монастырях. Есть женщины монахини. Абиссинские монахи отличаются подвижничеством. Вообще духовенство обладает многими хорошими качествами, оно имеет очень сильное влияние на народ. Они всегда берут на себя роль заступников слабых и миротворцев. Каждая церковь имеет право убежища. В гражданском отношении каждая церковь представляет из себя самостоятельное целое. Каждой церкви принадлежать земли, обрабатываемый её крестьянами и крепостными. Она окружена целым церковным поселением, все это живущие при этой церкви и кормящиеся на её средства священники, монахи, дабтара, дьяконы. При каждой церкви никогда не бывает менее 50 человек причта. Всем этим управляет один из дабтаров, называемый алака.

В Эфиопской церкви остались некоторые следы древнего иудейства: они обрезывают детей, мальчиков на 7-й день, девочек на 14-й; они едят мясо, зарезанное только известным образом, и непременно христианином; они разделяют животных на чистые и нечистые.

Нет почти абиссинца, который не мечтал бы о Иерусалиме. Чуть только представится удобный случай, они с радостью едут туда, большею частью без всяких средств, обрекая себя на всякие лишения дорогой. Выкупаться в Иордане. выпить Иорданской воды, поклониться Гробу Господню, — вот затаенная мечта почти каждого абиссинца. В Иерусалиме у них есть церковь и при ней монастырь. Я там застал около 100 человек богомольцев. Но положение абиссинцев в Иерусалиме самое грустное. Они прежде состояли в ведении армянской церкви и получали от неё немного продовольствия. У них было также общее с армянами кладбище. На земле александрийских коптов у них есть выстроенная на собственные деньги церковь. В последнее время они отделились от остальных церквей и объявили себя самостоятельными; в виду этого армяне отняли у них кладбище, а копты не пускают их в построенную ими же на свои собственные средства церковь. Сами абиссинцы не имеют достаточной опытности для ведения дел с турецким правительством, крайне сложных в виду постоянных споров различных церквей между собою. Положение абиссинцев плачевное, у них нет собственного представителя, а из других держав ни один из представителей, не имея на то прямого приказания своего правительства, не заботится об абиссинцах. Материальное положение их тоже очень грустное. Они получают в год всего около 1,000 рублей, из них 500 от императора и 500 от раса Маконена. Я полагаю, что Россия могла бы без ущерба для себя взять нравственную поддержку абиссинцев в Иерусалиме и оказать им посильную материальную помощь. Для этого не требуется заключения договоров, так как всякий подобный договор был бы объяснен в смысле протектората над Абиссинией. Из вышеописанного видно, что между нашей церковью и большинством абиссинцев существует очень мало важных различий в догматах, поэтому соединение церквей в недалеком будущем весьма возможно, и начать действовать на Абиссинию в этом смысле надо с Иерусалима, а никак не с посылки в Абиссинию миссионеров. После того, как народные симпатии будут на нашей стороне, благодаря поддержке и заботам о них там, где они больше всего в этом нуждаются, а это моментально почувствуется всей Абиссинией, нам не трудно будет довершить остальное. В Иерусалиме также должны изучить абиссинский язык и их богословие те, которые захотят подготовить себя к миссионерской деятельности в Абиссинии. Соединение церквей представляет для абиссинского правительства прямой материальный интерес. Ему гораздо выгоднее и приятнее будет иметь епископом ставленника из России и притом за её счет, или далее иметь возможность поставить на этот пост своего, чем платить Александрийскому патриарху из своей казны десяток другой тысяч талеров.