Робин Дэвидсон - Путешествия никогда не кончаются

«Дорогой Стив! Я сижу около уютного костра, в ста пятидесяти милях от всех и вся, котелок закипает, напевая свои обычные песенки, верблюды хорошо попаслись ночью и теперь возвращаются, пережевывая жвачку и позвякивая колокольчиками, Дигжити лежит рядом на спальном мешке и беззвучно пускает смертельно ядовитые ветры. Я отыскала место волшебной красоты: небольшая ложбинка междудвумя плоскими холмами — красным и желтым; она отгорожена от мира кружевными зарослями акаций и устлана мягким песком. Крошечный рай на одинокой дороге среди пустыни, где я остановилась на несколько дней в надежде укрепить свой дух. Сегодня утром, еще до зари (серый шелк неба и Венера), я видела, как ворона боролась с воздушным течением над холмами. С восходом солнца я отправилась на охоту, заметила кенгуру, но промазала. И слава богу, хотя мы давно не ели мяса. Вернулась и испекла пресную лепешку с золотистой корочкой, а потом помылась — впервые за несколько недель вода и мыло хоть в какой-то мере коснулись моей вонючей кожи. У-у-у-у-у. Поражаюсь, как это я не нашла где-нибудь под мышками семейку грибов.

На минуту прервалась — орала на верблюдов, снова вздумавших обследовать сумки с провизией. Наглые, дерзкие твари, как я их люблю.

Струйки холодного воздуха поднимаются от земли и леденят мои ноги, сейчас надену носки и сандалии. Верблюды ритмично жуют жвачку; причудливо извиваясь, пламя костра из эвкалиптовых и сандаловых поленьев борется с холодом. Дзинь, дзинь, дзинь — звенят струны моего сердца хорошо жить на свете! И никакими словами я не могу рассказать тебе, что это за ощущение. Потому что слова — это лишь неуклюжее подобие подлинного танца души.

Несколько дней спустя. Вернее, несколько дней назад по твоему календарю. Что же касается моего календаря, то я с таким же успехом могу сказать, что написала это завтра или тысячу лет назад. Само понятие времени, как ты догадываешься, имеет здесь не тот смысл, что у вас. Может быть, потому, что я провалилась в черную дыру. Но давай лучше не будем обсуждать концепцию времени, а то я запутаюсь в собственных мыслях.

Сегодня на редкость суматошный день, и он все еще продолжается. Правда, сейчас, когда я смотрю на поблескивающие валуны и мертвые деревья… Но лучше все-таки по порядку.

День начался как обычно, хотя небо было покрыто облаками. Вернее, если быть точной, в северной части неба, у самого горизонта, показались два розоватых облачка. Дождь, мелькнула у меня в голове первая мысль, едва первые лучи света прокрались под мои веки и одеяла. Но облака тут же испарились, и я с испугом поняла, что не слышу колокольчиков верблюдов. Ты прав, поклонник гор, верблюды тоже испарились, подобно облакам. Вернее, два верблюда действительно куда-то подевались, а третий, как я довольно быстро обнаружила, не исчез, потому что не мог двигаться.

В Алисе один мудрый друг однажды сказал мне: „Если в дороге все вдруг пойдет вкривь и вкось, вместо того чтобы без толку суетиться, вскипяти котелок, сядь и постарайся понять, что происходит“.

Поэтому я вскипятила котелок, села и вместе с Дигжити составила опись наших бед.

1. На сто миль вокруг — пустыня.

2. Мы лишились двух верблюдов.

3. У нашего третьего верблюда дыра в ноге такой величины, что я могу свернуться калачиком и улечься там спать,

4. У нас-осталось воды на шесть дней.

5. Моя ушибленная нога до сих пор нестерпимо болит.

6. Нам с Дигжити предстоит окончить свои дни в малопривлекательном месте, но, по моим расчетам, наше пребывание здесь продлится не больше недели.

Подведя этот печальный итог, я судорожно взялась за дело. Спустя несколько часов я нашла моих заблудших тварей и вернула их в отчий лагерь. И должным образом покарала. Таким образом осталась одна нерешенная задача: что делать с верблюдом-калекой. В обычном состоянии Дуки спокойный, покладистый и надежный малый. Но дыра в ноге превратила его в сущего дьявола. Он брыкался, лягался, извивался, рычал, рыгал, катался по земле, брызгал слюной и в конце концов, чтобы добраться до ноги Дуки, его пришлось связать, как индюшку перед жаркой, что на словах легко, а на деле, клянусь, выжало из меня Целый галлон пота. Вспомнив, что я написала прежде о своей злосчастной больной ноге (пункт пятый, если не ошибаюсь), вывихнутой, наверное, в семи местах, я подумала: сначала Дуки покалечил меня, а потом сам покалечился — так всегда и бывает. Короче говоря, я приказала Дуки лечь, связала его, выгребла из дыры в ноге четыре дюны песка и шесть голышей, заложила внутрь вату с тетрациклином, залепила дыру пластырем, поцеловала, чтобы рана скорее зажила, и мы тронулись в путь.

Господи боже, поклонник гор, в эту самую минуту, когда я тебе пишу, показалось стадо диких верблюдов. Сделать я все равно ничего не могу, продолжаю писать — это помогает мне держать себя в руках. Почему, ну почему мне так не везет! Мои верблюды настроены, кажется, миролюбиво, самцов, слава богу, не видно. На всякий случай я зарядила ружье. Оно сломалось, как тебе известно. Тем не менее случаются же чудеса. Да, на чем я остановилась? Чувство бессилия заставляет меня цепляться за письмо. Все обошлось, в середине дня я сняла лагерь и вскоре подошла к впадине Манджили, самому красивому месту, какое я когда-нибудь видела.

Попробую описать его. Спустившись по склону, внезапно попадаешь в другую страну. Здесь всюду тень, мягкий, розовый, как лососина, песок. Огромные эвкалипты, точно призраки, поблескивают и раскачиваются на ветру, щебечут и разливаются трелями птицы. Справа — впадина, похожая на эстуарий реки, не видавшей моря уже целую вечность. Голую плоскую впадину окаймляют низкие гряды дюн, поросшие деревьями и лебедой, усыпанной красными ягодами. У некоторых деревьев гладкие розовые стволы будто обтянуты переливчатым шелком, вспыхивающим малиновым пламенем в лучах вечернего солнца, а глянцевые листья — темно-темно-зеленого цвета. Я знаю, что большинство людей, не ахнув, проскочило бы по этому раю длиною в три мили и даже не подумало бы преклонить колени для молитвы, но я была потрясена до глубины души. Мне бы так хотелось объяснить тебе, почему. Рассказать про эту землю, такую трогательную, такую непостижимо могущественную. Я пробыла в Манджили недолго. Рана Дуки не давала мне покоя, тревога росла, как бамбук в тропиках.

Вот почему я сижу сейчас здесь и старательно прислушиваюсь к бормотанию самцов (там, где есть мамочки, обычно оказываются и папочки, как это ни печально).

Много странного происходит во время этого путешествия. То я от восторга уношусь в облака (хотя, побывав в облаках, я могу сказать, что посетить их приятно, но остаться там я бы не хотела — слишком дорога стоимость жизни), то на следующий день…