Сергей Марков - Путь к Большой Земле

С берегов Анадыря в Петербург поступили новые вести. Чертежники Адмиралтейств-коллегии перерисовывали «Карту реки Анадыри с окололежащими местами, также Чукотской землицы и части Северной Америки». Составители этого чертежа старались тщательно показать Чукотский полуостров, пролив с двумя островами и за ним — волнистый край, но уже не Большой земли, а Северной Америки.

На широте Опукинского носа, за изогнутой короткой чертеж, было написано, что эта земля была усмотрена в июле 1748 года Новиковым и Баховым. Все это восходит к карте плавания Бахова и Новикова, составленной «казачьим подпрапорным» Тимофеем Переваловым, видевшим берег Америки. На своем чертеже он показывал «тракт майора Павлуцкого» в 1745 году, морской путь от Камчатки до Охотска, великую дорогу, по которой прошли корабли Чирикова и Беринга [80].

Видимо, на карту Тимофея Перевалова постепенно наносились данные новых открытий.

К 1765 году на ней появились и Медвежьи острова. «Видно было с Медвежьих островов подобно земли как бы синеет». Об этом мог сказать только Степан Андреев. Здесь есть и указание на крепость на Медвежьих островах.

Такие анадырские карты не составлялись одним человеком. Т. Перевалов, А. Андреев, Н. Дауркин, Ф. Плениснер — все они приложили руку к картам, одна из которых в 1765 году и оказалась в Адмиралтейств-коллегии.

Туда же поступила и карта Степана Андреева, присылки которой нетерпеливо ждал Ломоносов. На ней были нарисованы «американцы» из знаменитой крепости на Хевуврене и обозначены, как мы уже говорили, немыслимые мысы материка Северной Америки напротив Медвежьих островов. Андреевскую карту тоже перерисовали с тем, чтобы вручить ее В. Чичагову.

Ломоносов не сомневался в том, что Новиков, Бахов и Перевалов достигли Америки.

Василий Красильников, переделывая в 1765 году круглую полярную карту Ломоносова, показал землю на широте Опукинского носа с пометкой, что она открыта в 1748 году. Он начертил также берега Чирикова и Беринга и край земли, обретенный Гвоздевым и Федоровым. Чертежник закрасил коричневым цветом Алеутские острова, а Новоприобретенные острова — желтым. Алахшак — Аляска все еще считалась большим островом.

М. Ломоносов мучился мыслью о том, что не мог добиться от мореходов точных сведений о местоположении Умнака. Если бы там наблюдали «незахождение солнца», этот остров можно было бы придвинуть верст на четыреста ближе к Чукотскому носу. Илья Снигирев насчет солнца над Умнаком ничего сказать не мог. Вот почему М. Ломоносов так условно поместил Новоприобретенные острова на своей карте. Надо было доставать более толкового человека, к тому же такого, который сам был на Умнаке.

Поэтому уже в 1764 году, загоняя ямских лошадей, через всю Сибирь промчался курьер с предписанием найти людей, наблюдавших умнакское солнце.

Искали прежде всего Степана Глотова. Но он и в 1765 году еще не вернулся с Умнака. В ту пору на Камчатке жили два алеута, вывезенные с Умнака и Шельмага на корабле Бичевина. Гаврила Пушкарев приохотил их к русским обычаям, и алеуты даже крестились. В 1765 году они говорили по-русски уже настолько хорошо, что могли связно рассказывать «о состоянии жития их народов».

Указ о сборе сведений насчет Умнака и других дальних островов надо было выполнять.

Живший на Камчатке устюжанин Василий Шилов в тот же год отправил на боте «Святой Павел» штурманского ученика Афанасия Очередина к Умнаку и Атхе.

Затем Шилов пошел к камчатским алеутам-новокрещенам и стал их опрашивать насчет Лисьих островов и Аляски, которую устюжский купец уже знал именно под таким названием. Но и для Шилова Аляска все еще была большим островом. Разговоры с пушкаревскими алеутами были лишь началом трудов Шилова. Вскоре он отправил этих новокрещенов на их родину на собственном судне, а сам взялся за сочинение будущих «Изъяснений» и составление карты.

Василий Шилов, благодаря каким-то запоздалым представлениям, не опровергал убеждений знаменитого морехода Андреяна Толстых. А тот упорно верил в существование «Дегамовой земли», лежащей на юг от Камчатки. Когда Андреян разорился, разбив собственный корабль, он явился к Шилову и Ивану Лапину и стал уговаривать их послать корабль к… Земле Жуана да Гамы.

«Господа компанионы» согласились, и Андреян Толстых бросился набирать людей на бот «Святой Петр».

Осенью 1765 года он вышел в плавание и зазимовал в устье реки Большой.

Через год пенный бурун у Шипунского мыса поглотил тела шестидесяти мореплавателей. В числе их погиб и сам Андреян.

На самом закате своей жизни великий Михайло Ломоносов сделал все, что было в его силах, для подготовки исполинского предприятия

За месяц до смерти (15 апреля 1765 г.) он подписал «Примерную инструкцию морским командующим офицера], отправляющимся к приисканию пути на восток Северным океаном». Он провел по карте земного шара линию, пересекавшую меридианы под одинаковым углом, — локсодромию. Она вела к острову Умнак. Эта кривая намечала самый прямой путь кораблям: избрав его, уже не нужно было менять курса, Ломоносов изобрел научные приборы, в том числе «ночезрительную трубу» для наблюдений в полярных сумерках.

Он хотел, чтобы льды Гренландии: и Северной Америки озарились звездами сигнальных фейерверков, «громом и сиянием», обозначающими положение кораблей среди морских торосов. Для этого мореплавателям были даны мортиры и ракеты.

В марте 1765 года Петр Креницын двигался через сибирские снега в сторону Большой земли

Лишь на Камчатке при посадке на корабли, он должен был вскрыть пакет с «Секретным прибавлением» к инструкции.

Креницын встретился с Михаилом Левашевым на Лене, на пути к Якутску.

Еще в Енисейске Креницын отыскал и взял с собою «знающего малороссийского мещанина» Прокопия Лисенкова (Лисенко?), побывавшего на дальних островах около Уналашки. Лисенко участвовал в плаваниях Степана Глотова и помогал в составлении карты Алеутских островов.

Креницын сплыл по Лене в Якутск, а оттуда путешественники стали перебираться по верховым тропам в Охотск, перевозя грузы на вьюках.

В октябре 1765 года П. К. Креницын достиг Охотска и принялся за постройку кораблей для похода.

В мае 1765 года, менее чем через месяц после смерти М. Ломоносова, были подняты флаги на построенных в Архангельске кораблях «Чичагов», «Панов» и «Бабаев». Ими командовал Василий Чичагов, этот первый русский адмирал Гренландского моря.

Василий Бабаев и Никифор Панов находились на судах, названных в их честь. В экспедиции принимали участие двадцать самых бывалых и отважных холмогорских, мезенских и архангелогородских поморов.

Когда показался остров Кильдин, три двухмачтовых корабля, похожие на бригантины, легли в дрейф. Все офицеры были созваны на головной корабль. Из каюты вынесли три больших пакета с красными печатями. Сургуч был разломам.