Карло Маури - Когда риск - это жизнь!

Мы устремляемся в сторону Карачи, находящегося в 140 милях к востоку. Долина Инда представляет собой один из крупнейших центров Древнего мира. Археологи раскопали недавно в нескольких районах Месопотамии древнейшие печати из Долины Инда и высказали предположение, что между этими двумя географически отдаленными цивилизациями существовала культурная связь по меньшей мере 4000 лет назад. Недавно было установлено, что крупные города Мохенджодаро и Хараппа имели связь с городами на побережье океана.

3 февраля.

Вся наша экспедиция едет на автобусе осматривать Мохенджодаро — город, существовавший за 2500 лет до нашей эры. Мы проезжаем мимо мощного исламского форта Кот-Диджи, расположенного в археологическом районе; сделанные в нем находки относятся к доисторическому периоду.

Когда едешь по долине Инда, история возникает перед тобой не в виде научных открытий, памятников или музеев. Она прочитывается в различных слоях земли, скопившихся здесь в результате речных разливов, один на другом, постепенно похоронив под собой прошлое. Историю видишь и чувствуешь в человечности местных жителей, которые глядят на меня, словно из другой эпохи, так же, как смотрели на меня мои родители, отчего я чувствовал себя их сыном. Наше вчера — Азия, наше сегодня — Европа, неужели наше завтра — Америка?! А может быть, Европа всегда находится в настоящем, подвергаясь воздействию как вчерашнего, так и завтрашнего…

Множество людей, обрабатывающих поля, мелиорированные с помощью вод Инда, шагающих по пыльным дорогам к базару, есть сохраняющийся в тысячелетиях неизменный образ здешнего человека. Несмотря на то, что поверх телеги, которую тащат быки, лежит радиоприемник. Мне кажется, что всё приходящее к этим людям извне усваивается ими, обратный же процесс почти невозможен.

И действительно, сельская телега, которую тащит пара быков, точно такая же, какой пользовались 5000 лет назад. Такую же глиняную модель мы видим в музее Мохенджодаро, фантастическом кирпичном городе с бассейнами, санитарно-гигиеническими приспособлениями, домами и улицами, построенными за тысячи лет до римлян и красноречиво свидетельствующими о том, что в этих местах люди были «цивилизованными» задолго до нашего нулевого года.

7 февраля.

Выходим из Карачи. Буксир выводит нас из порта, на этом его миссия кончается. Мы остаемся одни. Совершенно непонятно, куда занесут «Тигрис» силы природы — ветер и морское течение, хотя сегодня-то они наверняка не прибьют ладью к неизвестной земле.

8 февраля.

Попутный ветер отрывает судно от Пакистана и направляет на юго-запад. Тем временем «Тигрис» успел как следует напитаться водой и осесть. Поверхность моря теперь всего в 40 сантиметрах под нами. Эйч Пи заметил на борту мышь. Хочется верить, что она здесь в единственном числе, так как мышиная семья способна заразить всю пищу.

Море баюкает нас и завораживает неповторимой игрой волн. Если все так пойдет и дальше, нас может отнести к Мадагаскару за 2000 миль отсюда.

Появилась луна, хотя солнце еще не зашло. Она совсем молодая, обращена изгибом на запад и тоже плывет в небе, похожая формой на «Тигрис». Вспоминаю, что в Афганистане во время новолуния люди загадывали желания. Вообще все люди, глядя на луну, поддаются ее очарованию. Она воздействует даже на океанские приливы и отливы. Лишь для тех, кто забаррикадировался в своих городах, луна всего лишь настроение или арена для новых рекордных завоеваний. В море луну хорошо видно. К тому же она освещает водное пространство, и, когда луны нет, нам недостает ее. Появление и исчезновение луны на небе служит нам календарем. Мы соразмеряем свое время с лунными периодами. Нынешняя молодая луна — пятая за время путешествия, и жизнь как бы растянулась во времени. В стремительном ритме нашей жизни под солнцем можно легко потерять счет дням. У нас в народе, когда хотят подчеркнуть, что речь идет о долгом времени, говорят: «От похорон Папы до похорон Папы». По четвертям луны мы каждый месяц ставим стрелки наших часов. Она, как и мы, не светит своим светом, и мы вместе носимся вокруг солнца, чтобы было светло и тепло.

11 февраля.

Проходим в среднем 40 миль в сутки. Могли бы идти и быстрее, если бы удалось все время следовать более прямым курсом, что невозможно, так как отяжелевший «Тигрис» плохо слушается рулей. Впрочем, нас и это устраивает.

Обсуждаем, куда лучше идти. Эйч Пи хочет идти как можно дальше, Юрий — поскорее пересечь линию экватора. Детлеф стремится на Сейшельские острова, Норман — на Мадагаскар, Рашад — в Йемен, — одним словом, каждый хочет что-то свое. Тур не высказывается определенно, но дает понять, что, благополучно добравшись до африканских берегов, мы успешно завершим серию его плаваний, посвященных исследованию древних цивилизаций, — плаваний, начало которым положил маршрут «Кон-Тики» из Америки в Полинезию, затем «Ра» — из Африки в Америку, наконец, наш нынешний маршрут «Тигриса» — из Азии (район, занимающий центральное положение в его теории) в Африку. Герман и я согласны с Туром.

12 февраля.

Штормовая ночь началась вахтой Юрия и Германа. Заклинило рули, и я вылез из каюты под проливным дождем, чтобы отвязать их от вилки. Затем на палубе появляются все остальные — опустить парус, который для такого ветра слишком велик. «Тигриса» швыряет во все стороны, и волны окатывают нас с головой приятными теплыми потоками воды. Управлять парусом чрезвычайно сложно, поскольку промокшие пеньковые канаты не скользят. Постепенно ветер уходит из паруса, и тот начинает со свистом хлестать воздух. Стоя на мостике, с трудом травлю понемногу толстый пеньковый канат, который собрался то ли разодрать на части небо, то ли сделать то же с моими руками.

Мои товарищи также отпускают другие канаты. Когда парус площадью 72 квадратных метра находится на половине пути вниз, раздается треск: сломалась верхушка мачты. «Тигрис» с шумом дергается, похожий на громадного зверя в агонии. Мы вылавливаем из воды парус, опускаем плавучий якорь, чтобы удержаться в направлении волн и ветра, несущегося к западу вместе с роями молний, пронизывающих темноту. В неистовстве бури я как бы испытываю себя и с удовольствием убеждаюсь, что способен не состязаться с природой, а скорее участвовать всеми своими чувствами (включая и страх) в ее естественной последовательной революционной деятельности.

Сделанная из железной проволоки одежная вешалка, висящая в рубке на бамбуковой жерди, раскачиваясь, издает пронзительный скрежет. Пришлось долго возиться, прежде чем я нашел источник скрежета, не дававшего мне заснуть среди гармоничного грохота бури.

13 февраля.

Штиль и влажная жара. Скучно покачиваться в этой соломенной колыбели под тягучую песню канатов и парусов, с противным звуком трущихся друг о друга.